Ты мой яд, я твоё проклятие. Книга 1

И дело даже не в том, что она наследница всего его состояния. Главное — что он дорожит ею. Это настоящий подарок, то, о чём я мечтал, когда начал искать его слабости.

Я покачал в руке бокал с вином — налил, чтобы немного успокоиться.

Зря прикончил Гнеса. Поторопился, второго такого же пронырливого так сразу и не найдёшь. Да ещё и надёжно связанного клятвой. Надо было узнать у него всё и только потом выносить решение. Но то, что он осмелился придержать при себе информацию, тоже было нехорошо.

Я вызвал к себе капитана людей Гнеса. Сообщил о его смерти и велел отчитаться по всем заданиям, что я давал Гнесу. Через полчаса я знал всё, что выяснил мой нерадивый слуга.

Оказывается, Рейборн, перед тем как пуститься во все тяжкие с любовницами, был женат. Всего однажды, на диомейской дворяночке из обедневшего рода. Та дворяночка и родила ему дочь, но всё держалось в строжайшей тайне. Чего людям Гнеса выяснить не удалось, так это того, почему Рейборн выгнал жену из дома, да ещё и вместе с драгоценным ребёнком.

Впрочем, тогда ещё Рейборн, видимо, не подозревал, что боги больше не подарят ему детей.

А она, его единственная дочь, теперь в моих руках.

При мысли об этом захватывало дух.

Тинна. Тинна Амелис эс-Рейборн, вот как её зовут по-настоящему. То-то мне казалось, ей совершенно не подходит то простенькое деревенское имечко, которым она представилась.

Но то, как она хранила тайну, ни разу не подала виду, терпела мои насмешки и издевательства — это вызывало восхищение. Как ей, должно быть, хотелось обелить себя — но природный ум и присутствие духа удержали, помогли сохранить маску.

Она чуть не обвела меня вокруг пальца.

Она — с теми её невинными глазами, с милым личиком — опасна.

Опасна, и вся эта её естественная магия, все её уловки — всё ей зачтётся. И то, что по её вине я лишился Гнеса, и то, что я невольно поддаюсь на её обман, думаю о ней больше, чем она того заслуживает… поступаю не так, как должен. И то, что она дочь Рейборна.

Особенно то, что она дочь Рейборна.

Глава 9

Тинна

Стоя у зеркала, я придирчиво рассматривала широкий ворот взятого у Неи тёмно-серого форменного платья. Клейма был почти не видно, только у самых плеч выглядывали тонкие чёрные усики узора, заходя на ключицы. Приложила белый кружевной платок, тоже одолженный у Неи. Нет, так ещё хуже, горничная горничной.

Невольно вспомнилось, как в пансионате девочки шептались, что некоторые особо страстные любовники оставляют следы поцелуев на коже своих любовниц.

Вот эта метка на моей груди как такой же поцелуй. Только хуже, куда хуже. Тёмная магия. Запятнала меня, как будто я сама ею занималась.

И в то же время от мысли, что это его магия, его знак, у меня начинала кружиться голова, и я сама с трудом понимала, от злости или от… другого. Проклятый дин Ланнверт.

Щёки снова зарделись, глаза моего отражения пугающе заблестели. Мне захотелось себя ударить.

Боги, Тинна. Вчера ты спаслась буквально чудом, не иначе как и впрямь вмешательством святой Миены, а сегодня уже снова думаешь о похитителе и краснеешь, вспоминая жар его рук?

И губ, боги, и губ.

Я дотронулась пальцами до собственных. Чуть припухшая горячая кожица под пальцами показалась шероховатой.

Проклятый маг. Как яростно он целовал меня. Никто никогда не целовал меня так.

А я-то думала, поцелуи Айлеса — вершина порока. Куда там, от тех поцелуев не пронизывало насквозь, не содрогалось всё внутри, не сжималось в такой сладкой запретной судороге. И дыхание дин Ланнверта — оно опаляло меня, воспламеняло, превращало в кого-то другого, совершенно незнакомую мне Тинну.

Передёрнув плечами, я отошла от зеркала.

Боги, да не готова ли я, как безмозглая курица, влюбиться в собственного похитителя?

Нет, слава Миене, эта мысль показалась мне чуждой.

Нет, это не любовь.

Это просто что-то… что-то демоническое. Просто негодяй влияет на меня, хочет, чтобы я прониклась к нему чувствами.

Чем больше я себя уговаривала, тем больше казалось, что я ошибаюсь и дело вовсе не в этом. Но я не находила другого способа объяснить то смятение, что со мной в его присутствии творилось.

А ещё… я никак не могла решить, идти сегодня на завтрак или нет. От ужина вчера я отказалась. Просто не могла представить, как сяду за стол с человеком, который только что… Мало того что он убил своего соратника на моих глазах, так потом ещё позволил себе такое… чуть ли не…

Эта мысль казалась мне такой ужасной и порочной, что я не смела озвучивать её даже про себя. Но вот же — потом я полночи ворочалась на той самой кровати, где это чуть не произошло, и невольно воскрешала в памяти прикосновения его жёстких рук, свой страх и переполнившую меня в тот миг отчаянную смесь двух желаний: чтобы он остановился и чтобы продолжил.

Я так и не поняла, что случилось. Вернулся разум? Просто в один момент тяжесть его тела исчезла, раздались удаляющиеся шаги, и я осталась одна, растерянная, испуганная, почти смирившаяся, потерявшаяся в хаосе бессвязных мыслей и ощущений.