Ты – Мой Яд

– В смысле? – как баран с наездом тупо интересуюсь, совершенно не ожидав скоропалительного подвоха.

– В прямом! Не тормози, Дрозд! Кто, вчера обещнулся сдать сегодня с утра Мерин готовым?

Делаю глубокий вздох, почувствовав явное облегчение и, повесив голову вниз, пальцами пробежался на затылке по короткому ежику волос.

– Я сделал. У неё амортизатор вышел из строя. Его заменил, как и штанги стабилизаторов поперечной устойчивости. Стуков и шумов больше не должно быть.

– По Шахову дело ведёт Михайлов, – раздалось позади рядовым, окликнувшим меня. От услышанного не отыскал повод для радости. Перспектива общения с Петровичем не вырисовывало радужную картину. – Они в тридцать втором кабинете на третьем этаже.

Рассеяно кивнул и опрометью ринулся быстрым шагом в нужном мне направление.

– Только, не помню, закрутил ли я все, – потому что дрянь этой ночью появилась в самый неподходящий момент. – Рус, попроси мужиков, пусть проверят, – вернулся к разговору и стремительно взлетел на крутую лестницу.

– Работничек, а выкатывать кто её будет? – иронично колит, сделав мне замечание.

– Она приехала уже? – неосознанно прищурился, оставив без внимания придирчивый тон Руслана.

– Нет, не она. Прибыл какой-то фуфел в костюме под два метра в высоту и столько же в ширину, – бросил с издёвкой в ответ.

От поступившей информации споткнулся, сбившись с шага и, сильно ладонью впился в деревянные перила.

– Чё, в рот воды набрал?

– Кто он? – выдержал паузу, прежде чем сдавленно задал вопрос.

– Чё, ты мычишь? – Рус повышает тон. – Вынь банан изо рта. Ты телку ночью драл, что ли? Еле живой!

– Резче рожай! Мне некогда! – заорал, как с цепи сорвался.

– Да не пыжься ты, – в динамик заржал придурок. – С одного взгляда выкупил, что шестёрка из охраны.

Противнее сощурился и задумчиво заиграл желваками. Да кто ты?!

– Оформишь без меня? Звук движка тоже послушай, – остановился возле кабинета на этаже дознания.

– Не учи крученного папу, – прикалываясь, наигранно грозит вкрадчивым голосом Бешенный. – Понторез, ты когда возьмешься за ум? Мечешься в разные стороны. Сколько, тебе можно твердить одно и то же – выбери одну сферу и газуй, как считаешь нужным! Ты не спишь, толком ничего не успеваешь! С очного факультета перешел на заочку! – самая больная тема Беса, это моя учёба. – Ты либо, учись спокойно, либо работай. Или, у тебя на уме все те же грандиозные планы? Второе высшее и аспирантура? – вхолостую сыпал галимыми вопросами.

– Вот, ты решил прям сейчас начать меня учить?! Не разводи ебаторию! Машину я сделал тебе в срок!

– Братан, я не за тачку… – с шумом вздохнув, устало проговорил Руслан.

– Рус, я больше не могу базарить. На связи.

– Заедь вечером домой после работы.

– Добро. Сам сегодня собирался, – подумав о предстоящем разговоре насчет Бэхи, который должен состояться в самое ближайшее время.

Обратно спрятал в карман брюк мобилу и, сходу прошел в кабинет, тотчас наталкиваясь на недовольно вылупившегося на меня Михайлова, который сидел в мусорской форме за столом напротив подростка. К слову, этому мелкому дегенерату хватило одного моего взгляда, чтоб увести свои серые глаза и опустить голову, бросив светлую рваную челку на лоб.

Не говоря ни слова, рукой схватился за стул, отодвинув его для себя и, за компанию присел за один небольшой квадратный стол вместе с ними. Откинулся на спинку и, скрестив вытянутые ноги в районе щиколоток, оценил вокруг обстановку. Задержал взгляд на состряпанном протоколе, лежащим на столе и, внимательнее рассмотрев документ, вскинул глаза на сорокалетнего мужика в погонах, который после тяжбы с Рожнецким, прямо-таки терпеть меня не мог. Ну, а я его призирал за продажную шкуру. Ему важнее звездочки получить, новое звание присвоить или, дело без суда и следствия закрыть, пополнив свою копилку очередных нераскрытых дел. Зачем, заморачиваться, когда в непростой работёнке текучка рекой льётся, жизнь дерьмо, а люди-шакалы все на одно лицо законченных отморозков, обязанных отбывать срок за решеткой.

Зло швырнул папку на стол и перешёл сразу к делу.

– Владислав Петрович! – не обдумывая, с лёту принялся напирать словесно. – Шахов Артур Николаевич – мой подопечный. В документах указан год его рождения – двух тысяч седьмой. Значится – парень несовершеннолетний! И, я не вижу здесь его родителей.

– Вызвал, Дроздов! Угомонись! – рассерженно процедил мне.

– Это очень хорошо, но сей документ в рамках закона не имеет никакой юридической силы, – из папки хватаю лист и демонстративно медленно разрываю перед его носом, а взгляд мелкого балбеса, тотчас загорается озорным лукавством, так сильно отзеркаливая триумфом. – Во время допроса ни родителей, ни меня, рядом с ним не было. Свидетелей нет, так же, как и прямых доказательств, что именно Шахов совершил кражу! – закончив свою речь, повернулся к щеглу и, одним выражением своей угрюмой помрачневшей морды безмолвно сказал, что эта была его последняя выходка.

– Дроздов, ты что-то путаешь… Есть свидетель, и имеются улики.

Оглядываюсь на Михайлова и серьезно произношу: