Ты мой Мир! (СИ)

— Постой. Яр, не оставишь нас? — Он помог брату подняться и проводил до двери. Верея заняла оборонительную стойку — скрестив на груди руки, расставила ноги на ширину плеч и насупилась. — Ты идёшь работать?

— Да.

— Хочу просить тебя об одолжении…

— Не много ли одолжений в последнее время? — Взвилась она.

— Я не хочу ссориться, просто прошу вести себя осмотрительно. Рано или поздно слухи дойдут до отца, и тогда…

— Какие ещё слухи?

— О твоей интрижке с этим слизнем.

— Интрижке? — Удивилась Верея, — Дрого…

Она не успела возразить — Дрогомир впился в её губы. Верея оказалась стиснутой в его объятиях, будто тесным металлическим обручем. Она попыталась освободиться, но не смогла пошевелиться. Язык Дрогомира протиснулся меж её острых зубок и принялся хозяйничать во рту. Верея, что было сил, рванулась из его объятий. Дрогомир мгновенно схватил её за косу и крепко прижал к себе. Другая его рука так сильно сжала талию, что она едва не закряхтела. Девушка заколотила ладошками ему в грудь, но, это ровным счетом ничего не дало. Тогда, изловчившись, она вытолкнула его язык и изо всех сил сжала зубы. В рот хлынула тёплая влага с металлическим привкусом, и Дрогомир отшатнулся от жены. Очевидно, она прокусила ему губу. Не раздумывая, Верея бросилась к двери. Она боялась, что Дрогомир погонится за нею, и бежала гулкими коридорами без оглядки. Боялась, что стража задержит её, бегущую к воротам на улицу, но створки распахнулись ещё до того, как Верея достигла часовых башен.

Ночью ещё нападало снега, по полю бежать стало невозможно, Верея быстро запыхалась. Только теперь вспомнила, что оставила чемодан с лекарствами в фехтовальной, и громко выругалась. И что вообще нашло на Дрогомира? Всю дорогу она оглядывалась, опасаясь, что муж гонится за нею, но позади никого не было. Даже Виктора.

Она ворвалась в палатку для целителей, где Астин раскладывал инструменты для стерилизации, и повалилась на стул. В жаркой шубе она вымокла насквозь, сердце, казалось, вот-вот остановится. Астин посмотрел на неё с удивлением:

— Ты бежала? — Верея кивнула, — за тобой гнались?

Она помотала головой, переводя дух. Астин протянул ей стакан с чистой водой. Взглянув на коллегу с благодарностью, Верея осушила его. Астин выжидающе смотрел на девушку.

— Проспала, боялась опоздать, — соврала Верея, стягивая шубу.

— Где твой чемодан?

— Забыла. Торопилась.

— Что ж… у меня много инструментов…

— Можно сегодня я побуду на перевязках? — Верея умоляюще взглянула на старшего лекаря, натягивая зеленый жилет. Голова у неё будет забита случившимся весь день — в этом она не сомневалась, потому браться за работу, требующую внимания и концентрации, не могла.

— Ладно, — удивлённо согласился Астин, — тогда начни с четырнадцатой палатки.

— Спасибо.

Верея сгребла бинты, аккуратной кучкой сложенные на краю стола, и выскользнула из шатра. Растерянный Астин принялся раскладывать инструменты по железным посудинам.

— Извините, можно?

Старший целитель обернулся. Не дождавшись приглашения, в палатку вошёл рослый крупный мужчина. Волосы и борода его были покрыты инеем, тяжёлая овечья дублёнка распахнута — очевидно, он разгорячился от быстрой ходьбы, но дыхание сохранил ровным. Человек не был похож на солдата, и Астин внимательно оглядел его одежду и украшения для идентификации. В левой руке мужчины он узнал чемоданчик Вереи, а на правой приметил перстень с гербом княжества и поклонился:

— Чем обязан, Ваше Высочество?

— Обойдёмся без церемоний, — отмахнулся вошедший, — можешь обращаться ко мне Ваше Величество.

Княжич Дрогомир — догадался Астин. Будущий король Порта Сан-Марина. Человек, захвативший его земли, убивший государя и пленивший самого лекаря. Астин хмыкнул:

— Я пропустил Вашу коронацию?

— Нет, но едва не пропустил моё убийство.

Дрогомир отнял от лица белоснежный платок, перепачканный бурыми пятнышками, и улыбнулся. На нижней губе проступили четыре рубиновых бусинки крови.

— Кто это Вас так?

— Жена, — хмыкнул он и внимательно посмотрел на лекаря.

— Что же Вы натворили? — Дежурно улыбнулся Астин, предлагая стул и подвигая ближе газовую лампу.

— Она такая страстная. От этого мурашки по коже.

Дрогомир внимательно следил за реакцией мужчины на его слова, но худое белоснежное лицо казалось высеченным из ледяной глыбы.

— Не похоже на страсть, — подметил лекарь, разглядывая оттопыренную нижнюю губу потерпевшего. Дрогомир широко улыбнулся, и рот снова наполнился тёплой солоноватой жидкостью. Астин перебрал разноцветные склянки на столе и, остановившись на самой жгучей, смочил жгутик из бинта тёмно-бурой жидкостью и приложил к губе. Ранки вспыхнули огнём, так, что Дрогомир даже поморщился от боли. — Рекомендую воздержаться от поцелуев дней пять — пока не заживёт. Я дам Вам настойку, будете промывать раны после каждого приёма пищи.

— Дней пять? Хотите разозлить мою жену ещё сильнее? — Хохотнул Дрогомир, возвращая склянку к остальным.

— Да, простите, совсем забыл, что вам больше нечего ей предложить, — с почтением поклонился Астин, выражая искреннее сожаление о своей «забывчивости», — но раньше губа всё равно не заживёт.