Ты мой слэм-данк (СИ)

Какого… я опять думаю об этом? Лишь нутро выламывает. Может прав Марат и выдра меня триггерит? Но с хера ли? Стоит рассмотреть вариант жесткого траха Ли-изаветы, мать ее, Андревны. Только это ж не наказание. Она еще добавки просить будет, если выживет. На шальную мысль член реагирует полным согласием. Су-у-ука. Не, друг, это голимый сквозняк!* Лежать, бля!

Ну и чего я стою и пялюсь на ее макушку? Надо бы отвесить училке звонкого фофана* и шагать дальше. Я ж к Вике собирался. Но тут, как специально, выдра дает мне характеристики. Реал, берега попутала!

“Тупой спортсмен”. Сама-то кто?!

Ненавижу тех, кто мыслит стереотипами и вешает ярлыки. Как медали за страну получать — так го-ордые, а как речь о конкретном человеке — так тупоголовый качок.

Никто не знает, что в шестом классе я мечтал стать великим шахматистом. Изучил все партии известных гроссмейстеров. Залипал на документалках и интервью. Нравилось состояние постоянного расчета комбинаций и многоходовок. Малой был, а сам нашел лучшую школу, отправил документы и записался на пробную партию. Пришел тогда к отцу и взахлеб поделился планами. Гордый, воодушевленный. Брызгал слюной от радости. Вот же дебил… Ждал, что батя похвалит, поймет, одобрит. А он посмотрел с раздражением и спустил с небес на землю:

— Демьян, не позорь меня. Иди в бокс или карате. Это престижно. Ты мозгом не вышел для интеллектуального вида спорта, но выносливости хватает. Пойми правильно, Каспаровым или Гарри Карлсеном тебе не стать, а прослыть посредственностью для сына большого человека, сам понимаешь, плохо.

Вот так, парой фраз расхерачил веру ребенка в себя. Па-па. Он никогда не интересовался моей учебой и увлечениями, но выводы сделал.

Я в баскетбол пошел, потому что тут не просто бросаешь мяч — каждый ход это выверенная стратегия и тактика, те самые шахматы, только плюсом еще ограниченное время. Советов и поддержки больше у родителей не искал. Никогда. А Раечке и говорить не надо, она из меня клешнями все вытаскивает. Верит и гордится.

… Высказываюсь в лицо выдре, кривя фейс, и хватаю за руку. Теплую и почти невесомую. В моей широкой ладони как зубочистка. Тащу к первой же аудитории, игнорируя яростные телодвижения. Не таких привык держать, так что это недоразумение зря барахтается.

— Голицын! — шипит змеей. Только смешит. — Немедленно прекратите! Отпустите меня!

Рывком открываю на себя дверь и с размаху швыряю внутрь преподшу. Аллилуйя! Никого. Так что поговорим без свидетелей. И либо она уяснит свое место, либо я превращу ее жизнь в кромешный ад. И это не метафора.

— Отпусти-и-ите… Прекрати-и-ите… — передразниваю глумливым тоном, захлопываю вход в случайную берлогу и наступаю на Полянскую. Медленно, но верно. Рявкаю: — Рот завали.

Дура озирается по сторонам. Пытается держать невозмутимое лицо, покусывает губы и закрывается ридикюлем, напоминающим пенсионерский атрибут.

— Демьян, — забавно хватает воздух. Клал я на твое негодование, выдра! Большой и толстый. — Если вы немедленно меня не выпустите, я напишу жалобу!

— Мне плохо слышно, что ты там у плинтуса чирикаешь. Попробуй подпрыгнуть, — делаю шаг к ней, а она от меня. Наивная.

— Не усугубляйте… — сводит брови, рот напряжен.

Ух ты, какая злющая у нас тут Дюймовочка.

— Заткнись, — перебиваю, потирая левое запястье.

Не знаю, что она видит на моем лице, но ее дальнейшие действия меня вводят в ступор. Она кидает в меня свою сумку и бежит между рядами наверх. Отработанным жестом ловлю коричневый портфель одной рукой и кладу на ближайший стол. Серьезно? Догонялки решила устроить?

Прикидываю, с какого бока мне лучше выдру поймать. Зоолог, бля… Пойду по правому проходу, она сдвинется влево, ну и наоборот. Быстро ориентируюсь, прокладывая траектории движения и время на исполнение. Даю себе положенные двадцать четыре секунды.*

Лучший вариант переть напролом. В лоб. По столам.

— Что это вы собираетесь делать, Голицын? — орет мне с верхнего ряда. Училка, реал.

— Пока не решил, но тебе будет больно, — запрыгиваю на первую парту и шагаю вверх, сворачивая в направлении движений Елизаветы Андреевны.

Между нами три стола и я скалюсь в триумфальной улыбке, когда в аудиторию влетает Анискина.

Да чтоб ты окочурилась, тварь!

— Демьян! — застывает у двери и смотрит на нас. Дюймовочка заметно выдыхает, и ее плечи так смешно опускаются. — Тебя тренер ищет по всему корпусу. Срочно!

— И откуда ты знала, где я? — вожу в раздражении кончиком языка по верхним зубам. Ведь следила. Точно. Не хотел ее наказывать, но теперь точно поставлю на колени.

Замолкает, убирает руки за спину, смотрит с надеждой на выдру. Нашла, у кого поддержку искать. Может их обеих отделать как Бог черепаху?

— Я… увидела случайно… — мямлит что-то, пока я сбегаю вниз и спрыгиваю рядом с ней.

— За случайно бьют отчаянно. Слышала? — поддеваю острый подбородок, заставляя запрокинуть голову и смотреть на меня.

— Голицын, — о, героизм проснулся в Полянской. Чип, бля, и Дейл спешат на помощь! — Прекратите. Уберите руки от девушки.

— Валите, Лиза Андревна. Пока я не передумал, — ухмыляюсь, кивая на выход.