Ты - мой выбор! (СИ)

— Оно целое, но, к сожалению, вернуть ты его не сможешь. В магазине нет возврата, как оказалось. Но ты ведь это и так знаешь… — Говорю, продолжая стоять спиной.

Андрей долго молчит, наблюдая за каждым моим движением. Неужели переживает, чтобы я не прихватила лишнего?

— Думаю, тебе стоит переночевать здесь, а утром поступай, как знаешь.

— Нет. Спасибо, но я уйду сейчас.

— А есть куда? — Я не вижу, но уверенна, что он приподнял свою бровь с какой-то долей надменности.

— Есть… — Я не имела в виду Игоря, нет… Нужно смирится с тем, что мне придется вернуться домой…

— Ну да, есть… Твоя квартира пока пустует, поэтому всего доброго.

Я резко поворачиваюсь к нему лицом, выронив из рук сумку.

— В смысле?

— В прямом.

Андрей демонстративно разворачивается, и уходит.

Хватаю сумку и бегу за ним вниз по лестнице, судорожно хватаясь за поручни, чтоб кубарем не покатится, и не свернуть шею.

— Стой!

Ноль реакции.

— АНДРЕЙ! Остановись!!!

Идет себе спокойно и даже не думает замедлять шаг.

— Крестовский! Что значит «пока пустует»? Где мать?

Я лишь удосужилась скользящего взгляда, и снова тишина.

Подхватываю первое, что попало под руку, и ваза с двойным стеклом летит в спину наглому мужику, но он не видит, зато отходит в сторону очень вовремя.

Емкость сталкивается с дальней стеной, и вдребезги разбивается.

— С ума сошла? — Снова эта бровь и спокойный голос.

Интересно, если бы она ему в голову попала, эта блядская волосатая дорожка так же уверенно двигалась?

— Я спрашиваю, где мать?

— Я спрашивал, кто тебя привез.

— Как для корыстного человека, который еще пару часов назад трахал свою бывшую, ты слишком любопытный.

— Тогда разговор окончен.

Покидаю дом, выскакиваю за ворота, а на улице уже немного сереет.

Нормально. Пройдусь, подумаю, пока дойду до ближайшей остановки, уже совсем светло будет.

Я оставила в комнате всё, что дарил или давал мне Андрей, соответственно и телефон и деньги остались на кровати. Значит, теперь только пешком.

Через час мои ноги горели огнем. Вроде и не ленивая, ходила много, но сейчас я чувствую такую усталость и опустошение, что едва могу удержаться на дрожащих конечностях.

Иду еще минут 40, пока лесопосадка не остается за спиной, а впереди мелькают уже не частные, а обычные многоэтажные дома.

Присаживаюсь на первую попавшуюся лавочку и зарываюсь пальцами в волосы.

Каких-то несколько дней, а боли куда больше, чем за предыдущие лет 10.

— Девушка, с Вами все в порядке? — Над головой слышится голос незнакомой женщины.

Устало приподнимаю голову вверх, смотрю на опрятную бабульку впереди и выдавливаю из себя улыбку.

— Да, спасибо… просто устала…

— Нужна какая-то помощь?

Отрицательно мотаю головой, и она неуверенно отступает, несколько раз обернувшись в мою сторону.

Ладно, отдохнула, пора и в путь.

Шаркаю кедами по битому асфальту, когда около моей левой ноги слышу резкое торможение.

— Садись в машину! — Ненавистный голос звучит довольно грубо, и сейчас, я бы больше обрадовалась отцу, но… из приоткрытого окна на меня нагло смотрят глаза Андрея.

Глава 28

Продолжаю идти вперед, а через пару секунд тишины, за спиной с силой хлопает дверь, и земля резко переворачивается.

Этот придурок забросил меня на плечо, и понес в сторону своей машины.

— Отпусти! — Долблю его по спине, сумку вижу метрах в 5, валяющейся в траве.

— Заткнись!

— Я сказала, отпусти меня!!! ПОМОГИТЕ!!!! — Ну да, все спешат мне на помощь.

Люди проходят мимо, но в нашу сторону даже не смотрят.

Моя хата с краю… спасибо…

Меня бросили на заднее сиденье, словно котенка. Дверь тут же заблокировалась, а распахнулась вновь тогда, когда Андрей, подняв мою сумку, швырнул ею в меня, даже не удосужившись посмотреть, что попал мне по лицу.

Слезы брызнули из глаз, и я сорвалась.

Я рыдала, рыдала и рыдала. Воздуха не хватало, легкие прожигало болью, а из горла то и дело вырывались дергающиеся всхлипы.

Мне настолько стало жаль себя. За жизнь эту несправедливую, за поступки людей, за предательство вокруг и постоянную боль, годами обжигающую все внутри.

Немного успокоившись, в окне вижу знакомые пейзажи, а когда машину въезжает на территорию дома Крестовского, я складываю руки на груди, и не думая вылезать на улицу.

— Выходи! — Дверь распахивается, и надменный тон, словно приказ, звучит сверху.

— Нет! Верни, где взял! — Даже не смотрю на него, испепеляя глазами лобовое стекло.

Долго со мной церемонится никто не собирался. Меня просто выдернули за руку, и поволокли в сторону входа.

Даже не стала распыляться на крики и оскорбления. А зачем? Помочь мне, всё равно, здесь некому, а сил, собственно, осталось не так уж и много.

Приберегу, чтоб потом хватило посильнее надавливать подушкой, когда эта падла уснет.

Входная дверь хлопает за спиной, и я слышу щелчок замка.

— Серьезно? Запер? — Теперь уже моя бровь вздымается вверх.

Ну не идиот? А окна мне на что?

Хмыкнула, и поплелась в гостиную.

Я полностью изменила тактику. Там, где еще два часа назад плескалась боль и обида, теперь мнимое равнодушие и похуизм.

Больше я не предоставлю ему возможности упиваться своим коварным планом и победой надо мной.