Ты мой выигрыш (СИ)

Да, не справедлива и жестока. После смерти матери Максим окончательно разругался с отцом. И я была одной из причин этой ссоры. Он рассказал мне, определенно опуская подробности. Мы стали жить вместе, планируя наше будущее. Спасибо бабушке, она нам помогала. Мне удалось поступить в институт на юридическое отделение — моя мечта обещала сбыться. А вот Максим даже в техникум не смог подать документы. Семен Анатольевич так решил наказать сына.

Старов-младший не испугался. Нашел работу обычным грузчиком. Я поддерживала его. Понимала, для выросшего в достатке парня, тяжелая физическая работа — испытание. Но он все стойко выдерживал. Вечерами сидел со мной и учил конспекты, помогал с учебой.

За все время нашей дружбы Максим не позволял себе ничего лишнего, хотя я, чего греха таить, мечтала о близости с ним. Он, как законопослушный гражданин, ждал моего совершеннолетия. А потом я стала его женщиной во всем понимание этого слова. Когда день с его рутиной отступал, и приходила ночь, мы уносились в мир сказочного удовольствия. Изучали друг друга, учились дарить удовольствие руками, губами. Наши тела были музыкальными инструментами, на которых мы играли чувственные мелодии. А потом засыпали, тесно прижавшись друг к другу.

Моя жизнь была прекрасной. Дом, интересная учеба, любимый рядом. Все было хорошо. Пусть в паспорте не стоял штамп. Этого не требовалось. Я знала — Максим не предаст меня никогда. Мы не планировали ребенка, но известие о том, что я беременна, стало самым счастливым моментом в моей жизни.

Максим был горд. Он больше светился от счастья, чем я. Рассуждал, кто же родится, как назовем. Строго решил — идем и расписываемся. Хватит уже жить не по-людски. А потом его призвали. Он очень переживал за нас, но ничего поделать было нельзя. Стоя у военкомата, я впервые подумала: «Все изменится». Так и получилось.

Его забрали в Чечню. Там и сейчас стреляют и убивают, но тогда это было еще страшнее. Каждую ночь, засыпая, я молила Бога, чтобы Максим остался живым. Из-за постоянного психологического напряжения беременность протекала сложно. Несколько раз меня клали на сохранение. Требовались витамины и особое питание. Жить на бабушкину пенсию было тяжело, да и задерживали ее периодически. Бабуля вязала носки, свитера, шапки и продавала. Идти к отцу Максима с просьбой о помощи я бы никогда не решилась.

От Макса не было не строчки. Мои письма уходили к нему еженедельно, но он не отвечал… Неизвестность пугала все сильнее. Вместо положенного набора веса, я теряла килограммы.

Помог Виктор. После того, как Максим стал моим соседом по парте, Витя долго со мной не разговаривал, но потом наша дружба возобновилась, хотя не была уже такой близкой. Он, как и я, поступил на юридическое отделение. Из-за тяжело протекающей беременности мне пришлось взять академический отпуск. Друг помог найти подработку. Он приносил мне контрольные и курсовые других студентов, а я их делала за деньги. Хорошо, что с моим домом рядом была библиотека, и мне давали книги домой.

 Вот только встречаться с Витей приходилось в одном баре. Он там подрабатывал официантом. Но иногда он приходил ко мне домой. Небольшой, но стабильный заработок помогал.

Я продолжала ждать Максима, не смотря ни на что. Верила, скоро все наладится, нужно потерпеть. Он жив, сердце чувствовало…

Близилось время родов. В тот вечер я в последний раз пришла к Вите — отдать работу и забрать деньги. Он попросил меня подождать в зале у стойки бара, а сам поспешил кого-то обслужить. Подошла к стойке и заняла место в самом конце. Народу в баре было много. Люди прожигали жизнь. Неожиданно мой слух уловил знакомую фамилию. Поискала глазами и увидела в паре шагов от себя Алиску Новину. Она была нашей одноклассницей. Постоянно вешалась на Макса, но он ее не замечал, а однажды при всех послал на три буквы.

Она стояла в компании каких-то разодетых, как и она, девиц. Они все были навеселе и меня точно не видели. Чуть ли не со слезами на глазах Алиса вещала:

— Да, представляете, девочки, Максим уже несколько месяцев лежит в госпитале после тяжелого ранения. Я к нему на днях ездила. Он весь изуродован.

Максим в госпитале… Я только и смогла схватиться за живот, который скрутило от адской боли. Что было дальше до сих пор смутно помню. Мой крик переполошил посетителей. Вызвали «скорую», которая привезла меня в роддом. Роды длились почти сутки, я балансировала на грани жизни и смерти, то приходя в сознание, то снова его теряя. В итоге решили делать кесарево сечение. Ребенка могли потерять. Резали меня почти на живую, за сутки мучений мой порог боли отсутствовал. Я только молила врачей:

— Пожалуйста, спасите малыша, пожалуйста…

Мне все же ввели какую-то жидкость, от нее мое сознание поплыло совсем. События перестали запоминаться, все слилось. Вокруг меня началась какая-то возня. Я чувствовала — меня режут, вынимают что-то изнутри…

— Слишком поздно, — мужской голос прорвался сквозь туман в сознании, — ребенок задохнулся… Мы его не спасли, зашивайте роженицу…