Ты – моя!

Я даю задний ход, и чуть было не врезаюсь в машину с мигалкой. Мысль о том, что меня обнаружат голую, приводит меня в чувство. Я лихорадочно ищу хоть какую-нибудь вещичку, чтобы прикрыться и нахожу его белую сорочку. О, урррра! Заскакиваю в нее, как в спасительный кокон. И, конечно же, кутаюсь в нем. Ее край даже прикрывает часть бедер! Уррра! Это спасение! И запахи его мне тоже нравятся! Я даже галстук его успела накинуть на стоячий ворот, правда, узел так и не затянула. По-моему – прекрасный и вполне респектабельный вид! Если полицейские не потребуют выйти из машины. Да! Где же мои туфельки? Есть! Теперь можно хоть на подиум!.. Вот только его носовой платок, который до сих пор у меня, как прокладка… Ну да ладно… Это – потом…

Ну и вечерок выдался!..

Юбку и блузу, скомкав, я сую в бардачок.

Рим снова зашуршал дождиком…

Ну и вечерок!..

А вот и полиция… Меня всегда смешили их круглые котелки… Я приспускаю стекло.

– Извините, сеньора, вы не могли бы… (по-итальянски)

Теперь я пускаю в ход свою очаровательную улыбку.

Конечно же, он узнает меня.

– О! Мадам!..

Он знает меня. Точнее знает французскую кинозвезду, на которую я так похожа. Полицейские всегда смотрят на лица не прямо, как все, а сверху – вниз. Да, да, я мадам Лассюранс. Он даже не догадывается, что я русская, русская… Русская до боли, до последней косточки и кровинки… Тараканова я, Анна, а не какая-то там Сюсюрансс… А вот и замешательство. Я беру инициативу в свои руки:

– Как доехать до…? – картой автодорог я прикрываю свои бедра, мысленно добавляя «к Папе Римскому».

Полицай улыбается. Улыбка мужчины, который не желает помочь женщине (нет, ему просто – «Лень!»), во всех странах одинакова:

– Момент, мадам…

Он поднимает указательный палец к небу и удаляется к месту происшествия. Какой момент? Какой может быть момент?! На всех моментов разве не хватит?

Я принимаю быстрое решение и медленно начинаю движение назад, так медленно, как только умеют это делать женщины. А может, только – я. Плавно огибаю полицейскую машину (благо бордюр позволяет!), небольшие преграды и ускользаю в тень.

Холодный пот выступает у меня по всему телу.

Уф, спасение: позади переулок! Еще чуть-чуть… задний ход. Ушла, или нет? Скрылась за поворотом, почти беззвучно! Ну, почти…

Не тут-то было – в последнюю секунду – хлюп по тормозам! Кадр, который впечатывается в мое сознание, заставляет меня остановить машину: полицейский в стороне, перешагивает трупы, из джипа незаметно для них выпадает Влад с чемоданом в руке. Слепо таращится. Щурится. Шарит глазами. Не видит меня! Беспомощно мотылькается в темноте! В мокрых от грязи и влаги окулярах. Там где-то – за поворотом!

Теперь и я его не вижу. Перед моими глазами – сулящий спасение перекресток. Я чувствую, как бешено колотится мое сердце. Оно словно выпрыгивает из его рубашки. Как быть? Как?! Мозг сухо приказывает – «не высовывайся!». Дождь смоет следы! Да, да, конечно. Я согласна! Но что? Что это? Нутро протестует! Раз, два… Моя рука непроизвольно включает дальний свет.

Слезы брызнули из глаз. Я не хочу видеть, кто сейчас подойдет на этот свет. Самое время пожалеть себя! Размазня! Перевожу дыхание, задерживаю воздух в легких…

Что ж – это был его последний шанс! Правой рукой я медленно выключаю фары…

Зажигание. Темно. Мокро. Холодно! Еще секунда. Задний ход!

Меня бросает в жар – я вижу чемодан в своем салоне. И только потом – его руку, мокрое тело. Не глядя на меня, Влад падает на заднее сидение, придерживая на лету тяжелую оправу. Не видно, куда она падает, не видно его ног, не видно его лица. Только дорога!

Только дорога и тихий газ, еще тише, еще медленней: нас здесь не было! Мы – невидимки! Мы – в заговоре против всего мира!

Я ловлю себя на мысли, что веду машину как робот. Куда делся мой страх?

– Откуда такое хладнокровие? – голос Влада вырывает меня из своих мыслей.

– Т-и-ш-е… – умоляю я и невесомо одними губами задаю вопрос, – Ты убил их?

– А как же! Насмерть! – отвечает он, поправляя найденные очки и впервые за вечер рассматривая меня внимательно.

* * *

Только спустя несколько минут, спрятавшись на стоянке средь толчеи машин, я перевожу взгляд на Влада. Он – как мышонок, не шевелится. Молчит, не моргая. Затаил дыхание.

– Что с тобой?

Он только молчит.

– Ясно. Куда дальше?

– В библиотеку Ватикана.

Я думаю, что он шутит, и наивно улыбаюсь ему в ответ:

– Ты знаешь, где она? Лично я не помню, когда держала книжку в руках!

– Но ты же ходила в читальный зал? Как все пионеры?

– В последний раз – когда была студенткой, в Питере. Вспомнить смешно, все друзья потешались. Знаешь, я жила в доме на Измайловском. Там была Библиотека Скворцова-Степанова. Все так и говорили: мы идем в Скворцова-Степанова… Прости, я понятия не имею, где в этом городе – хоть одна библиотека!

– Поезжай… Прямо… Потом поверни…

Теперь я слушаю, а он рассказывает, как проехать в эту библиотеку. Зачем она ему понадобилась среди ночи? Было бы любопытно увидеть его, сидящим за столиком и читающим, ну, скажем газету или журнал, не говоря про Августина Блаженного…

Господи! Ночь же на дворе!