Ты моя ошибка

— Мила? Ты здесь? — услышала голос Софьи. Мила молчала, сильнее прижавшись к задней стенке шкафа. Она услышала, как Софья прошла на балкон и задержала дыхание, боясь, что она может неожиданно услышать её в такой гробовой тишине. Ведь шаги Софьи по мягкому ковру она слышала очень чётко.

Мила чувствовала, как вновь стало учащённо биться сердце, отдавая в уши и пожалела, что она не в зимнем саду. По крайней мере, там можно было закрыться и работать в своё удовольствие. И не выходить. Целый день.

Но потом она поняла, что это тоже не вариант прятаться и отсиживаться, чтобы избежать встречи с Никитой. Там её точно могут найти.

Если они встретятся, ей нужно будет объясниться с ним, что она здесь делает. И про Анечку тоже объяснить.

Но она только стала адаптироваться к новой жизни. Хотя тут тоже, не совсем всё однозначно. Она так и не успела объясниться с Женей. Судя по тому, как Женя сбежал с завтрака, Мила допустила мысль, что он обиделся. Просто постарался не показывать это.

Но и он тоже должен понять. Ей нужно время. Время привыкнуть к нему. Всё произошло так спонтанно и быстро, что она ещё не может так сразу дать Жене однозначный ответ на их отношения. Одно стало ясным, это то, что ей хорошо с ним и вроде перестала бояться его. Хотя последнее под вопросом. Вспомнила тот момент, как Женя рассерженно посмотрел на неё, там на вечере, ей до сих пор не по себе становится так, что бежать хотелось куда-нибудь и без оглядки. Как же напугалась его тогда. Правда, алкоголь или что там было в коктейле, немного притупил чувство самосохранения. Как всплывает её реакция на его поведение, то поражается как он не прибил её за это. Думая об этом Милу неожиданно невольно передёрнуло.

Но, всё же…

Да,он стал другим. Стал хорошо относиться к ней. Возится с Анечкой. Нашёл и с ней контакт. Но в их отношениях не всё так просто.

Она помнила, как они встречались с Никитой и расстались. Конечно, у них были совсем другие отношения. И эти отношения потерпели крах. Но потом спустя время, он снова появился в её жизни. Но Мила понимала, что их отношения без будущего и оттолкнула его. Видела его отношения с другой девушкой. Как обходился с ней некрасиво и не захотела чтоб и с ней обошёлся так же, ещё раз. А потому обрубила для него второй шанс на корню…С Женей тоже пыталась. Но он вёл себя совсем иначе, был таким настойчивым и напористым. А ещё таким ласковым, нежным и внимательным, что сама оглянуться не успела, как оказалась в его объятиях.

А ещё…

Нужно поговорить с Анечкой. Как она воспримет новость об отце? Может спросить, почему не сказали ей об этом раньше? Хуже всего, может просто не поверить.

Мысли Милы путались в голове. Перескакивали с одной на другую.

Она вновь вернулась мыслями к Никите. И к Жене.

Женя…

Мила не знала как сейчас себя вести. Она пошла в другое крыло, чтоб предложить помощь, совсем не подумав над тем, как отнесётся к этому её порыву Женя. Как поведёт себя? Мила сидела в шкафу, прикрыв глаза, так и не решаясь выйти. Софья так и не обнаружив её, ушла.

— Софья! — услышала за дверью она голосок дочери. — А мама там?

— Нет, моя дорогая. — ответила Софья.

— А где же она?

— Ума не приложу. Ни в саду, ни здесь её нет. Может мы разминулись?

— Но сейчас же обед? Она что не хочет кушать? — продолжал интересоваться ребёнок.

— Пойдём-ка, красоточка, вниз. А вдруг мама там, в столовой дожидается?

Мила почувствовала, как проваливается в пустоту, закрыла руками лицо.

Словно потерялась в большом лабиринте и куда не повернёт, везде тупик.

А самое главное, что удручало её больше всего, это собственная трусость. Чего она боится? Столкнуться с Никитой? Объясниться с ним? Поговорить с Женей? А может это не трусость, а всего лишь её неуверенность?

Бегай — не бегай, а делать нечего. Этим проблему не решить.

Мила глубоко вдохнула и выдохнула. Вышла из шкафа. Взглянула на часы. Обед уже, наверно, прошёл. А её никто не хватился. Она зря так волновалась. За ней больше никто не пришёл.

Мила подошла к двери, взялась за ручку, но…Выйти так и не решилась.

Она присела на край кровати и посмотрела в окно.

Дверь распахнулась и к ней вбежала Анечка.

— Мама, ты здесь? А почему ты не спустилась на обед? — дочка, подбежав к ней, тоже забралась на кровать и, свесив ноги, взяла Милу за руку.

— Я…не голодна. — соврала вдруг Мила.

— Как это? Такого не может быть! — сказала Анечка. — Ты же не ела. Там ещё не садились. Ждут папу Женю. Они с дядей Рафиком разговаривают. Должны прийти. А я пошла снова искать тебя. Идём, мам.

Анечка слезла с кровати и потянула за собой Милу.

— Ой, нет! — вскрикнула Мила, рукой погладив лоб и состряпав на лице болезненную гримасу, осталась на месте. А другой рукой, вытащив её из ручки дочки, коснулась ноги в районе щиколотки.

— Что с тобой, мама? — распереживалась Анечка, встревожено заглядывая ей в глаза. — У тебя что-то болит?

— Да… — Мила ругала себя в душе, что снова врёт ей. — С ногой что-то. Видимо не так наступила.

— Очень больно? Может я позову кого-нибудь на помощь?