Ты – моя половинка

Однако Кэтрин волновалась зря. Оливер оказался достаточно умен, чтобы еще до свадьбы понять, кто истинная хозяйка на этих землях. Со свойственной ему предприимчивостью и деликатностью каждое свое предложение об обустройстве фермы он высказывал вслух при Джемме и пытался по ее говорящим глазам понять ее мнение. С каждым днем Джемма все чаще соглашалась с идеями Оливера, и если спорила, то по существу, а не просто ради спора.

Так продолжалось два месяца со свадьбы. Наступил декабрь. Джемма, не любившая холод и промозглость, все чаще засиживалась у камина в гостиной, кутаясь в пуховую накидку. Ее шоколадные глаза приобретали от огня (Оливеру казалось, что это от огня) какой-то новый оттенок. Молодая женщина все больше погружалась в свои мысли, какое-то дремотное оцепенение, и муж не мог понять, где она бродит. Иногда, позвав ее, он натыкался на ее ищущий взгляд, и вместе с узнаванием в ее глазах он замечал разочарование. Словно в своих видениях она искала кого-то, но не его.

– Джемма, я говорю, – он примостился у ног жены и обхватил ее колени руками, – про новые парники. В них можно было бы вырастить куда больший урожай овощей. Помидоры, например. Да и клубника не помешала бы. Как думаешь?

Джемма неопределенно покачала головой. Оливер не понял, что это означает, и пояснил:

– Нужно решать в ближайшее время, чтобы успеть построить до весны.

– Делай, как посчитаешь нужным, Олли, – улыбнулась она и взъерошила волосы. Оливер улыбнулся ей в ответ и не заметил, как изумленно подняла голову от книги Кэтрин, сидевшая у окна. Пораженная – вот какая она была. Джемма не стала выспрашивать подробностей у Оливера, не уточнила, где лучше поставить парники, сколько нанять для этого плотников и сколько земли под это отвести. Это было не похоже на Джемму, так не похоже, что Кэтрин, во всем искавшая подвох, не на шутку взволновалась. Она отложила книгу и стала исподтишка разглядывать дочь, будто хотела найти в ее облике ответы на свои вопросы. От материнского глаза не укрылись бледные синеватые тени, залегшие у ресниц, загадочная улыбка, дремавшая в уголках припухших губ, заострившийся нос. Но только когда Джемма как-то по-особенному наклонилась к огню с кочергой, чтобы поворошить угли, Кэтрин осенило.

Когда Оливер ушел в ванную, она проворно подошла к дочери и заговорщицки подмигнула. Джемма удивленно приподняла бровь.

– Ты хитрюга, – приобняла ее мать. – И долго еще собиралась не говорить?

Джемма вздохнула. Где, как, чем она себя выдала – поздно было гадать.

– Откуда ты знаешь? – нахмурилась она. Кэтрин смотрела на нее с таким воодушевлением, что Джемме тут же стало дурно, тошно. Она была уверена, что это не от беременности, а от маминого энтузиазма.

– Ласточка, я тебя выносила – и бог знает сколько раз наблюдала этот процесс со стороны!

Джемме ничего не оставалось, как покаянно кивнуть.

– Боже. Вот это новость. Я стану бабушкой. А папа с мамой – даже прабабушкой и прадедушкой. – Лихорадочное возбуждение захлестнуло Кэтрин, отчего ее бесцветные черты лица преобразились. На щеках вспыхнул румянец, глаза влажно заблестели от навернувшихся слез, и к Кэтрин на мгновение вернулась ее былая тонкая красота уроженки Туманного Альбиона.

– Ну, перво-наперво я сама стану мамой, как это ни странно, – усмехнулась Джемма. Она так огорчилась, что ее тайна раскрыта, что хотела сперва упросить Кэтрин держать все в секрете, а потом, по своему обыкновению, сбежать куда-нибудь подальше. Но на улице были дождь и темнота, и ветер выл в камине. Нечего и мечтать. Да и смешно это, шила-то в мешке не утаишь, было бы забавно пытаться скрыть беременность в семье, которая вся вертится вокруг нее, как планеты вокруг солнца. Однако все эти размышления мало утешили Джемму.

– Мама Джемма, – улыбнулась Кэтрин и прижала дочь покрепче. Обняв хрупкую мать, Джемма посмотрела поверх нее через комнату. И закусила губу, стараясь не выпустить на волю крик запоздалого раскаяния. В проеме двери стоял Оливер с зажатым в руках полотенцем. Он, конечно, все слышал, иначе его рот не был бы так красноречиво открыт. Значит… Значит, молчание Кэтрин Джемме уже не понадобится. Тайна раскрыта раз и навсегда.

Оливер стоял с таким выражением лица, что Джемме, несмотря на торжественность момента, стало смешно. Удивление, оторопь, радость, озадаченность, облегчение – все это мелькало быстрее, чем кадры на белом полотне киноэкрана. Кэтрин, почувствовав, как напряглась спина дочери, отстранилась и бросила взгляд на дверь. И мелкими шажками побежала через комнату обнимать и зятя.

– Поздравляю, Олли, сыночек!

– Я… – Его голос осип. – Я что-то пропустил в этой жизни?

– Нет, ты как раз вовремя, – едва заметно сыронизировала Джемма. – Мама как раз подтвердила мои подозрения. Я беременна. Та-дам!

Она театрально всплеснула руками. Оливер замер, и в трех головах эти слова отозвались разным эхом. При этом всем им показалось, что звуки Джемминого голоса рикошетят от стены к стене и, наконец, виснут где-то посреди комнаты.