Ты – моя половинка

– Ух ты! – вдруг как-то совсем по-детски завопил Оливер, кидаясь обнимать и кружить Джемму по комнате. – Теперь ты моя! Теперь уж точно моя!

Она весело смеялась, Кэтрин тоже – хотя в голове у последней уже поселилось опасение, как бы молодой муж не навредил ребеночку своим бурным восторгом.

В этот вечер спать в доме Вейлмартов-Донованов-Хорни легли позже обычного. На шум в гостиную явились уже переодевшиеся ко сну – Уильям и Джеральдина. Узнав новость, Уильям тут же откупорил бутылку французского коньяка, давно поджидавшего достойного случая в буфете. Это определенно был достойный случай. Синяя гостиная замерла в предвкушении перемен.

Долго обсуждали, как назвать ребенка. У каждого было несколько своих вариантов, и только Оливер наконец сказал, что раз уж Джемме предстоит носить его целых девять месяцев, значит, и имя она выберет лучше всех.

– Спасибо, Олли. – Такое великодушие неожиданно растрогало Джемму, хотя спор она выслушивала с легким раздражением. – Я подумаю.

Она не стала говорить, что уже выбрала имя. Джемма никогда не была на материке, но Великобританию знала довольно неплохо. С пятнадцати лет она каждый июль посещала пару городов – то навещая родственников матери, то просто так, с экскурсией или знакомыми туристами, приезжавшими в Локерстоун в отпуск. Однажды ее занесло в Карлайл, что на самой границе с Шотландией, на берегу Ирландского моря, Солоуэй-Ферт. В Карлайле ей нравилось все: бурная история города, переходившего то к англичанам, то к шотландцам, и проклинаемого теми и другими, на ее взгляд, незаслуженно. Нравились тихие улочки, булыжник под ногами, величественный кафедральный собор и замок Вильгельма Рыжего. И, конечно, живописный, заросший деревьями берег реки Иден, серебристой, широкой и полноводной, текущей хоть и по равнине, но с Пеннинских гор. Единство и борьба противоположностей, пограничность – вот что ей так понравилось в этих местах: проклятия для воров и преступников, действовавших на границе, и тишина и богобоязненность мирных горожан, буйная Шотландия и чопорная Англия, горы и равнина. Именно тогда она захотела, чтобы ее дети был такими же неугомонными, интересными, неоднозначными людьми, как этот город и эта река: мальчик Карлайл или девочка Иден.

После того как все узнали о новом положении Джеммы, Оливер окончательно взял на себя дела семьи. Большую часть времени он проводил в магазинчике, поэтому для управления фермой нанял мистера Кроули. Новый управляющий был пятидесятилетним седеющим крестьянином, с большими красными руками и щетинистым подбородком. Свою ферму в соседней деревушке он недавно передал сыновьям и был чрезвычайно польщен, когда Оливер сам лично приехал к нему, чтобы предложить должность. У мистера Кроули, как обнаружила Джемма в самый первый день, было одно отличнейшее качество: с каждой проблемой он безупречно разбирался в течение пары минут. Расторопность, сообразительность и честность управляющего дали Джемме то, чего она как раз и желала больше всего на свете, – свободу.

Поэтому она не уставала благодарить Оливера. Тот смотрел на ее признательное веснушчатое личико с нежностью и целовал в нос. Если бы она не отворачивалась со смехом, он мог бы расцеловать каждую веснушку на ее теле. В эти мгновения Оливер так любил свою Джемму, что становилось больно дышать.

Казалось, что теперь, когда дела больше не докучали ей, Джемма должна стать полностью счастливой. К советам матери она прислушивалась не больше, чем обычно, Олли прекрасно понимал, что она сама решит, как для нее лучше. Ведь, в конце концов, она прожила без него как-то двадцать лет своей жизни. Тем более что привычная буйность ее куда-то пряталась, уходила, и Оливер надеялся, что это любовь к нему и их будущему ребенку заставляет Джемму присмиреть.

На самом деле ее задумчивость не имела никакого отношения к смирению. И к беременности. Джемма тосковала. Ее все чаще тревожило странное, непривычное ей ощущение: ее покинули. Ангел куда-то пропал и не торопился возвращаться. Обычно его присутствие было так же непреложно, как восход солнца, но в последнее время, с первых дней замужества, она перестала замечать рядом с собой его легкое дыхание. Последний раз она чувствовала его тогда, на вершине холма, впервые лежа в объятиях Оливера за несколько дней до свадьбы. Поделиться этой утратой Джемме было не с кем, любой счел бы, что она тронулась умом. Но разум ее был все так же чист, и именно этот разум говорил ей, что ангел куда-то исчез из мира вокруг.