Ты – моя половинка

И Инне пришло в голову, что, если бы она хотела встретить человека, своего человека… она хотела бы, чтобы эта встреча произошла здесь. А впрочем… Это чувство стало ее тяготить. Какая безумица! Зачем она вбила себе в голову, что все люди созданы парами? Возможно, некоторым так и не суждено встретить своего человека, кто знает…

Инна с горечью мотнула головой и раскрыла путеводитель, купленный в аэропорту. Почему-то дома ей не верилось, что она едет в Канаду, и только тут, получая багаж и осматриваясь, она осознала этот факт. И тут же приобрела брошюру.

– Мадемуазель, у вас потрясающие духи с жасмином. – Официант, черноглазый, вертлявый, наклонился к ней чуть ближе положенного. Инна смущенно поблагодарила. Он поставил перед ней чашечку дымящегося кофе, кивнул на путеводитель:

– Мадемуазель недавно в нашем городе?

– О да. Только сегодня приехала.

– Добро пожаловать. Вам понравится. Вы парижанка?

– Что? О нет, конечно, нет, но спасибо, – засмеялась Инна. Официант не смутился:

– Вы так замечательно говорите по-французски…

– Я из России.

По лицу парня было видно, что он с трудом представляет, где это. Озадаченность сменилась удивлением:

– Великолепное произношение… только не квебекское…

– Да, я уже услышала, что тут язык отличается. Раз уж мы с вами беседуем… Что посоветуете посмотреть в вашем городе?

Польщенный, парень заулыбался пуще прежнего. Указал на раскрытую глянцевую книжку еще раз:

– Ну, в вашем путеводителе наверняка есть все, что требует внимания. Впрочем… Я заканчиваю в семь. Мог бы показать вам город.

Инна вежливо поблагодарила, но отказалась. С городом она справится и сама, тем более что у этого молодого человека были, судя по горящему взгляду, совсем не экскурсионные планы на нее и вечер. А этот человек (она вздохнула) явно не тот, кого она надеялась найти.

Город был великолепен. Из четырехсотлетней истории он вынес все только самое красивое и стильное. Новая Франция – это больше, чем просто название. Квебек – это действительно Новая Франция. От старой остались неторопливость, вкус к жизни во всех ее проявлениях, от кухни до архитектуры. Но все это оказалось в другом, более свежем, интересном ключе, с размахом Североамериканского континента.

Инна бродила одна, нисколько не опечаленная своей добровольной отчужденностью. Ей чудилось, что сам город говорит с нею своими старыми стенами, окнами, шпилями соборов. Железнодорожный вокзал был так красив, что не казался вокзалом, скорее, каким-то шато с очаровательными серо-голубыми башенками над входом. После него Инна долго любовалась громадой университета Лаваля – тоже с башнями, на этот раз зелеными. Башенки вообще тут были повсюду, город словно пытался улететь куда-то ввысь. Квебек оказался легким, его мало что удерживало на бренной земле.

Даже торжественный «Отель дю Парлеман», здание Квебекского парламента в стиле Второй империи, был легким, несмотря на восемь своих этажей. Наверное, город держала только крепость, раскинувшаяся на мысе Диаман. Она, со своим совершенно римским входом из серого камня, с четырьмя колоннами по бокам, единственная выглядела крепко вросшей в землю, якорем, давно вонзившимся в плоть берега.

Инна и сама парила вместе с городом, радостная, чувствуя небывалый прилив сил. Она забыла, кто она, где родилась, кем работала, – все это сейчас не существовало, точнее, осталось в далеком прошлом. Впереди уже дрожала новая страница книги жизни, готовая со дня на день перевернуться от легкого дуновения ветра судьбы.

Она побывала везде, где советовал побывать путеводитель. Как будто он вел с ней неспешный разговор, совсем как человек, показывающий зарубежному другу свой город. Инна подхватывала диалог с книгой, и, после каждого нового величественного фасада или захватывающей панорамы, отдыхая за чашкой кофе, она писала свои впечатления на гладких страницах, иногда сбоку, иногда между строк или на форзаце. Безликая тиражная книга становилась дневником ее путешествия.

Так, возле фотографии замка Фронтенак появилась надпись синей ручкой: «Ни за что бы не подумала, что это постройка XX века! Такая мощь, такое великолепие. Наверное, Нойшванштайн производит похожее впечатление. Сказка, воплощенная в камне, не хватает только бала. Хотя, наверное, они там случаются…»

Инна была без ума от города. Ее сердце, всегда бывшее не столько в груди, сколько где-то рядом, и клещами тянувшее ее всю жизнь куда-то в дальние страны, здесь билось почти спокойно, только в каком-то медленном, тягучем восторге. Стоя на пешеходной дорожке ажурного Квебекского моста и глядя на огни Леви в одной стороне и Квебека – в другой, Инна мечтала о другой жизни, которая здесь была почти возможна.

Неделя промчалась. В день отъезда Инна чувствовала себя почти больной.

– Я не могу уехать отсюда, не могу… – шептала она растерянно, бродя по родным уже улочкам.

Словно вторя ей, с неба мелко сеял дождь.

Она верила в чудо. Сегодня – как никогда в жизни. Казалось, что сейчас, за этим углом, нет, за следующим – что-то произойдет. Что-то перевернет все раз и навсегда. Ведь это Канада!