Ты - моя! (СИ)

— Я уже предупреждал тебя, Клаус, — ледяным тоном проговорил он, удерживая рядом с собой немного притихшую Лив, — не лезь не в свое дело. Это — моя женщина. И если еще раз ты к ней прикоснешься, то я могу и забыть на время о нашем родстве.

— Она не твоя собственность, — отозвался тот, качая головой.

— Моя, — совершенно спокойно отозвался Элайджа, игнорируя недовольный голос девушки, пытающейся возразить, — и не советую вставать на моем пути.

Не говоря больше ни слова, он потянул Оливию в сторону машины.

— Ты что вытворяешь! — вскипел Клаус, пытаясь преградить брату дорогу, — отпусти ее!

— Я предупреждал, — шумно выдохнул Элайджа, но прежде чем он успел наброситься на брата в порыве ярости, Лив обхватила дрожавшими пальцами его сложенную в кулак руку, не позволяя нанести удара.

— Прошу, не надо, — прошептала она, с мольбой заглядывая в почерневшие глаза бывшего любовника, а после переводя взгляд на Клауса, — все в порядке, правда. Мы просто поговорим.

— Ты уверена? — недоверчиво выговорил тот, оглядывая ее, а затем и брата обеспокоенным взглядом, — если не хочешь…

— Поверь, все в порядке, — стараясь казаться спокойной, проговорила Оливия, кидая быстрый взор на держащего ее за запястье Элайджу, — он не причинит мне вреда. Правда?

— Конечно, синеглазка, — низким голосом отозвался тот и открыв дверь переднего сидения, усадил ее, пристегивая ремнем безопасности, — но поговорим мы в Ричмонде.

И не обращая внимания на ошарашенное лицо Клауса, Элайджа сел за руль, вдавливая в пол педаль газа.

========== Часть 34 ==========

Оливия вжимается в кресло, не отводя взгляда от своих коленей, пока Элайджа ведет машину на бешенной скорости. На его лице не отражается и единой эмоции, лишь слегка заострившиеся скулы, выдают ярость, что владеет им, и Лив останется лишь догадываться о силе этого чувства. В темные глаза она предпочитает не смотреть, хотя чувствует, что время от времени Майклсон скользит обжигающим взглядом по ее лицу, часто вздымающейся груди, обнаженным бедрам. И она вздрагивает от неожиданности, когда слышит его низкий голос, немного хриплый после долгого молчания.

— А короче у тебя ничего не нашлось?

Лив не сразу понимает о чем идет речь, поднимая на Элайджу полные недоумения глаза, и на миг их взгляды встречаются.

— Твое платье, синеглазка, — слегка щурясь, поясняет тот, — ты выглядишь в нем, как дешевая шлюшка. И ведешь себя так же.

Оливия на мгновение замирает, пораженная его грубым тоном, но затем, ее накрывает гнев и возмущение, и синие глаза вспыхивают ярким огнем, когда она поднимает на Элайджу злой взгляд.

— Немедленно останови машину. Я лучше пойду пешком, чем проведу с тобой еще хоть секунду. Ты мне противен.

Майклсон тормозит так резко, что Лив не может сдержать испуганного крика, когда ее с силой отбрасывает на сидение.

— Противен, значит? — цедит он, не сводя с девушки тяжелого взгляда, и Оливия запоздало понимает, что злить Элайджу и без того, пребывающего в скверном расположении духа, было крайне плохой идеей. Но в какой-то момент страх отступает, уступая место упрямству. Она слишком долго терпела его выходки, подчинялась его власти, а взамен получила лишь боль. И любовь, которая еще хуже.

— Удивлен? — шипит она.

Ревность пылающая в темных глазах — словно бальзам на ее израненную душу, и алые губки Оливии сами собой растягиваются в злорадной улыбке.

— И кого же ты теперь хочешь? — рычит Майклсон, окончательно теряя контроль, — Клауса?

— Даже если и так? — выдыхает Лив, — это не твое дело. Трахай свою жену!

От последней фразу глаза Элайджи совсем чернеют, и он вихрем подается вперед, сжимая пальцами хрупкую девичью шею, не позволяя Оливии, замершей от страха, отвести от него взгляда.

— Я буду трахать того, кого хочу, синеглазка, — низким голосом выговаривает он, усиливая давление ладони на нежную кожу, отчего Лив начинает задыхаться, — кого хочу, как хочу и где хочу.

Он замолкает, наблюдая за тем, как Оливия жадно ловит воздух, и спускает руку ниже, грубо сжимая налитую грудь.

— А хочу я только тебя.

— Это твои пр…

Но Элайджа не дает девушке договорить, впиваясь в приоткрытые губы нетерпеливым поцелуем. И Лив хочет его оттолкнуть. Честно хочет. Но вместо этого, она подается вперед, обвивая руками мужские плечи, и пылко отвечает на грубую ласку, кусая губы любовника. Их языки сплетаются в яростной битве, и Оливия понимает, что тонет.

Его запах, вкус, руки, властно сжимающие ее голову, не позволяя отклониться ни на дюйм, все, что она так хотела забыть, вновь проникает в ее кровь, отравляя. Элайджа Майклсон как наркотик. Дарит наслаждение, неведомое ей прежде и губит.

Последняя мысль немного отрезвляет Лив, и она упирается ладонями в мужскую грудь, пытаясь разорвать тесные объятья. Элайджа не позволяет ей этого сделать, но когда девичьи губы замирают, не отвечая больше на его ласки, он сам отстраняется от нее, заглядывая в синие глаза.

— Что такое, Оливия? — шепчет он почти нежно, обводя большим пальцем контур припухших губок, — только не говори, что не хочешь…