Ты – моя собственность

И я уже собиралась на мероприятие не без удовольствия. В конце концов, слишком давно я не выходила в свет. Сначала запертая в комнатушке Аманды, потом в плену короля, затем в мрачном и холодном подземелье и снова в плену короля. А потом – в таком же заточении, но уже в стенах замка Лаорра…

А ведь раньше я так любила выбираться куда-нибудь по поводу и без, никогда не сидела дома долго. Даже вылазка на обычный рынок была для меня приключением. А уж спектакль, возможность прожить чью-то чужую жизнь – это и вовсе настоящий праздник, отчего же мне от него отказываться?

Я тщательно выбирала наряд, он должен был быть приличным, без всяких легкомысленных рюшей и открытых плеч, а еще не слишком роскошным, чтобы Саймор не выглядел рядом со мной как слуга или охранник.

Это было сложно, потому что Мирая баловала меня, даря лучшие наряды. Но все-таки, когда мы с Сандрой несколько раз перерыли мой гардероб, выбирая что-то из всех возможных вариантов, платье было найдено.

Сандра помогла мне его надеть, уложила волосы и погладила по голове. Она грустно вздыхала, пряча слезы, будто бы понимала все, что со мной происходит.

Я подскочила со стула и, следуя внезапному порыву, обняла ее.

– Как ты думаешь, все будет хорошо?

Я не ждала успокаивающего ответа, я и сама не думала, что все будет хорошо.

– Храни тебя боги, моя девочка, – ответила она, подтвердив мое сомнение, – храни тебя боги.

* * *

Мирая и Лаорр в театр не пошли. То ли действительно не пожелали, то ли (и этот вариант казался куда более вероятным) не хотели смущать меня с молодым женихом. Он заехал за мной на собственной карете, отвесил мне все положенные комплименты о моем внешнем виде. Его пламенный взгляд говорил больше, чем любой комплимент. Я исподтишка осмотрела его костюм и с облегчением выдохнула. Нет, мы не выглядели, как знатная дама со своим слугой. Отлично, просто отлично…

Саймор, наблюдавший за мной, внезапно заявил:

– Все эти спектакли, как и картины… Я не слишком в них разбираюсь. Да и вообще редко выхожу в свет, – он улыбнулся, и от этого сделался невероятно милым, – работа.

Я никак не могла понять, к чему он клонит.

– Буду вам благодарен, если вы подскажете мне, когда я что-то буду делать не так. Ну и вообще, где нужно смеяться, когда аплодировать…

Я с опаской посмотрела на своего спутника.

И снова усомнилась в том, что нам стоит куда-то идти вместе. Нет, конечно, я обожаю театр. Но выглядеть глупо очень не люблю.

А он… неужели он это серьезно?

Я отчетливо представила себе, как буду терпеливо разъяснять ему, что происходит в пьесе и о чем вообще идет речь, а соседи по партеру будут на нас недовольно шикать. Я замерла у кареты, пытаясь подобрать какие-то вежливые слова, чтобы объяснить, что обсудить спектакль мы можем и позже, и если там он будет просто сидеть и молчать, все сложится неплохо.

Но, бросив на Саймора настороженный взгляд, увидела вовсе не то, что ожидала. В его ясных серых глазах плясали черти, и для смущенного неумехи он выглядел подозрительно довольным.

Вот негодяй! Он это нарочно!

– Вы же это сейчас не серьезно, правда?

Он улыбнулся:

– Конечно, нет. То, что я не вырос в доме темных, не значит, что я не получил никакого воспитания и образования.

Я расхохоталась.

– Простите, – сказала я, отсмеявшись, хоть и не чувствовала за собой никакой вины.

Если он и ставил какие-то цели, то точно их добился. Я больше не смущалась. Неловкость пропала, и я впервые за все это время подумала о том, что наш совместный поход в театр будет не таким уж и ужасным.

И не ошиблась. Это был отличный вечер. Саймор был мил и галантен, он всегда находил нужные слова, чтобы меня развеселить – и делал это легко и непринужденно. Трудно было поверить, что этот юноша проводит время за биржевыми сводками и отчетами, а не в самом изысканном обществе. И спектакль был на удивление хорош, и даже игра актеров ничуть не огорчала. И чем лучше все складывалось, тем труднее мне было избавиться от глупого чувства, что я бы предпочла, чтобы все было хуже, потому что обижать хорошего парня мне не хотелось. А Саймор определенно был хорошим парнем.

Мы подъезжали к замку уже в темноте. Полумрак кареты, шуршание шелковых юбок – едва уловимое, но почему-то слышное. Напряжение повисло в воздухе – особое, которое возникает лишь тогда, когда рядом двое. И у них не находится слов.

А затем Саймор взял мою руку в свою и, склонив голову, коснулся ее губами. Нет, мое сердце не зашлось в бешеной пляске. Но и неприятен этот жест точно не был. Я лишь отметила, что у юноши красивый профиль, если смотреть вот так, в вечернем полумраке…

Кто знает, может, мы станем хорошей парой.

Когда я вернулась домой, меня встретила Мирая. Она была бледнее обычного. Мне показалось, что она невероятно расстроена. Ну, какие могли быть поводы для расстройства, если в нашей жизни, наконец, все налаживалось?

– Что случилось? Что-то с детьми? – обеспокоенно предположила я, не представляя, что еще могло так ее расстроить.

– Нет, – Мирая покачала головой, и я с облегчением выдохнула.