Ты можешь идти один

— Слушай, Боря! — Я остановился и повернулся к нему. — Хватит! Ты достал меня. Ты знаешь людей сколько? Две недели? А мы живем тут целую вечность! Ты не сможешь просто так взять и изменить все. Никто этого не хочет. Ты запудрил мозги девчонке, которая тебе даже не нужна. Предположим, она в тебя влюбится, а потом ты исчезнешь, и она будет страдать. Те двое студентов считают тебя идиотом и при следующей встрече с радостью отпинают. А кондукторша месяц будет рассказывать подругам историю о юродивом придурке, разыгравшем дурацкую сцену у нее на маршруте. Вот и все, чего ты добился!

Боря не обдумывал ответ. Он просто возразил по всем пунктам сразу же, как я закончил:

— Ты знаешь людей всего шестнадцать лет, а они живут тут целую вечность. При этом каждый — не больше сотни лет всего. Вы даже узнать друг друга не успеваете за столь короткий срок! Потому что боитесь это сделать. Конечно, я не смогу изменить всего. Но изменить тебя смогу. И когда-нибудь ты будешь мне за это благодарен. Эта девушка не будет страдать, потому что я не брошу ее просто так. У нее останутся светлые воспоминания. Если парни хотят меня отпинать — пусть пинают. Но заговорить с Катей все равно осмелился только я. Если избиение их утешит — пусть будет так. И мне нет никакого дела до сплетен, распускаемых сварливой кондукторшей, когда мне улыбается такой ангел.

Мы сверлили друг друга взглядами. Ни один не собирался сдаваться. Наконец, я махнул рукой:

— Черт с тобой. Пошли, герой-любовник.

* * *

Пилорама представляла собой длинный цех. Визг пил слышался издалека. Когда мы с Борей зашли в приоткрытую дверь, то оказались в помещении, засыпанном опилками. На станках трудились трое мужчин. Четвертый курил прямо там, наплевав на технику безопасности. Пятый во всю глотку орал песню: «Котопес, котопес! Единственный в мире малыш котопес!»

Мне стало не по себе от этого зрелища. От мужчин несло угрозой. Я почему-то был твердо уверен, что судьба определила мне какую-то тихую кабинетную работенку, в окружении тихих интеллигентных людей. И такие вот компании вызывали у меня чувство отторжения.

Мужчина, который курил, выглядел усталым. У него были черные с проседью волосы и поникшие усы. Тот, что пел, смотрелся куда более бодрым. Здоровый, бритый наголо и с улыбкой, словно бы приклеенной. Он подошел к усталому и о чем-то заговорил. В этот момент одна из пил замолчала, и я смог расслышать слова:

— Ну чего, Иваныч, доставай!

— А у меня нету, — низким спокойным голосом отозвался усталый.

— Как так «нету»? Уже обед прошел, уже надо быть пьяным! — завозмущался горластый.

Тут я опознал в мужчине, отошедшем от станка, своего брата и сделал шаг ему навстречу. Тот немедленно заулыбался.

— О, Димон! Здорово-здорово!

Он подошел ко мне, стягивая с правой руки перчатку.

— Привет, Коля, — сказал я, пожав ему руку. — Вот, о нем я говорил.

Коля тут же протянул руку Боре.

— Коля!

— Борис.

— Прямо вот так вот: Борис?

— Можно Боря.

— Э, это там кто? — горластый увидел нас и заинтересовался. — Это свежая кровь, что ли? «Рэмбо: первая кровь»?

— Это братан мой, Димон! — крикнул ему в ответ Коля. — А работать этот будет, Борькой звать.

— Ты чего такой мелкий-то? — возмутился горластый. — Не кормят, что ли? А ну, пошли!

Боря вопросительно поглядел на меня. Я пожал плечами.

— Пошли-пошли, — продолжал горластый. — Сейчас сала сообразим!

— Вырастет он от твоего сала, как же, — засмеялся Коля.

— Я нанят? — поинтересовался Борис.

— Наверное. Завтра начальник будет, утвердит тебя. А пока осматривайся. Ну, Антоха тебе все покажет. Да, Антоха?

Горластый яростно закивал.

На том мы и распрощались. Боря пошел с Антохой питаться салом, а мы с Колей вышли покурить. Вернее, курил он, а я стоял рядом.

— Как жизнь? Что прикольного? — спросил Коля.

— Да нормально. Ничего особо прикольного нет.

— Да как так-то? — Коля даже изменился в лице. — Надо тогда замутить что-нибудь прикольное! Слушай, заезжай на выходных в гости, я тебя с одной девчонкой познакомлю…

Да, вечная песня. Сколько себя помню, Коля постоянно пытался познакомить меня с какой-нибудь девчонкой. В плане отношений с противоположным полом равных ему не было. Насколько я помню, его лучший рекорд был — одиннадцать девушек за неделю. Причем, без отрыва от работы. И все эти отношения имели начало, развитие и логический конец.

— Бабы — дуры! — неизменно изрекал Коля, расставшись с очередной пассией.

Обычно я старался не демонстрировать интереса к этой теме, но сейчас решил изменить себе.

— Коль, вот ты мне скажи, — вздохнул я. — Как сделать так, чтобы тебя девчонка полюбила?

— И покраснел, блин! — откомментировал Коля. — В смысле, «полюбила»? Прямо полюбила-полюбила, или просто чтобы дала?

— Полюбила!

— Хм… Ну, брат, тут сложно. Главное, слушай ее. Она пусть говорит, а ты слушай. Вот когда на секс разводишь — тут лучше сам больше прибалтывай, а если по серьезке, то наоборот. Слушай и запоминай. Что ей нравится, что нет, всякую такую фигню. А потом используй это. Научишься — любую захомутаешь, я тебя уверяю.