Ты можешь идти один

— Нет, это просто безумие какое-то! — воскликнула Жанна. — Ты собрался меня удержать? Приручить?

— Если надо — посажу на цепь, — пообещал я.

— Не думаю, что мне это понравится.

— Понравится. Выйдет отличная ролевая игра — не соскучишься! А теперь извини, у меня челюсть отваливается. Давай послушаем музыку.

Я включил магнитолу, и перед глазами все расплылось от слез. Эта песня… Как так получилось, что заиграла именно эта песня? У меня на флешке было около тысячи композиций, но сейчас — сейчас играла эта. Слова, которые обнажали душу, рвали ее на части и собирали вновь.

Снаряды рвутся, как прежде,
Но ты не привык отступать.
Мелодия минных полей,
Дорога туда, где опять
Все повторяется снова
И начинается вновь.
Здесь миллионы считают, что это — любовь.

Я жал на педаль все сильнее. Автомобиль стрелой летел по ночному городу, игнорируя все знаки, правила и светофоры.

— Дима, все нормально? — забеспокоилась Жанна.

Я молча сжал ее ладонь.

— Умрешь со мной? — шепнул я.

Ее рука дрогнула, а затем стиснула мою.

— Да.

Там за стеной плачут дети,
Там за окном чей-то бред.
Десятилетия боли,
Пять героических лет.
Теперь здесь все по-другому,
И я не помню, когда
Я вдруг очнулся и понял:
Ты у меня одна.

За нами рванулась патрульная машина, но быстро исчезла вдали. Мы уже выехали из города, и я, на миг отпустив руку Жанны, включил последнюю передачу.

И пусть внутри поет ветер,
А за стеклом стучит дождь.
Я делал все очень просто
И знал, что ты все поймешь.
По их поганым расчетам
Мы облажались опять.
Не важно, кто будет помнить, важно, кто будет знать![1]

В ту ночь, обгоняя по встречной полосе редкие автомобили, со скоростью, которой не было места на спидометре, мы поклялись друг другу в любви и верности до самой смерти и после нее. Лишь тогда высохли слезы, и сердце отпустили стальные зажимы, терзающие его столько лет. Лишь тогда я развернул машину и поехал обратно, туда, где нас ждал дом.

Эпилог

Борис Брик, сумасшедший подросток, убивший собственную мать и напавший на одноклассника, прошел через эти ворота в шестнадцать лет. Он провел за воротами почти столько же времени, сколько и за ними. Пятнадцать лет кошмарных снов, голосов в голове и страха перед самим собой. Пятнадцать лет таблеток, уколов, смирительных рубашек и издевательств санитаров. И вот теперь он возвращался. Я поддерживал его под локоть, когда мы выходили за ворота. Он вовсе не так ослаб, хотя и весил, должно быть, килограмм сорок. Просто ноги подгибались, когда он выходил из ворот.

— Подожди! — Брик вцепился мне в руку. — Подожди, голова кружится.

Мы стояли и ждали. Светило солнце, пели птицы. И вдруг Боря заплакал. Я обнял его, не задавая никаких вопросов, и ждал, пока не пройдет этот приступ.

— Я боюсь! — прошептал он. — Не хочу, пожалуйста! Верни меня назад!

— Нет! — Я покачал головой. — Возьми себя в руки.

— Не могу!

— Можешь. Ты пережил все это, а значит, можешь все. Я буду рядом.

Он несколько раз глубоко вдохнул и немного успокоился.

— Хорошо. Постараюсь.

Мы подошли к машине. Жанна сидела на капоте, упершись каблуками в колесо. Она смотрела на Брика, и жалость на ее лице мешалась со страхом и отвращением.

— Узнал? — спросил я.

Боря посмотрел на Жанну и кивнул.

— Жанна, — шепнул он. — Я помню тебя. Помню, как вы танцевали. Все… хлопали… вам…

— Давно это было, — сказала Жанна. — Здравствуй, Боря.

— Привет. А у вас… У вас же ребенок?

Я открыл заднюю дверь и наклонился.

— Костя, выйди, поздоровайся!

Мой сын выбрался из машины и посмотрел на Борю, сжимая в руках игрушечный автомат. Мальчику недавно исполнилось пять лет, и он считал себя во всех отношениях взрослым человеком. Ну, за исключением игрушек.

— Привет, Костя, — улыбнулся ему Брик.

Костя, хмурясь, оглядывал нового знакомого.

— Это — дядя Боря, — сообщила ему Жанна. — Поздоровайся. И не надо так смотреть, это не вежливо! На тебя ведь никто так не смотрит.

— Дядя смотрит! — проворчал малыш.

— Костя! — прикрикнула Жанна.

Костя насупился, но все же переступил через себя.

— Здравствуйте! — сказал он. — Меня зовут Костя!

— Здравствуй! — Брик опять засмеялся. — Здравствуй, Костя!

Мой сын шагнул вперед и протянул автомат.

— Вот! — сказал он. — Хочешь поиграть?

Мы двинулись в путь. Жанна с Костей сидели на заднем сиденье, а Брик — рядом со мной. В руках он сжимал игрушечный автомат.

— Мам, дядя странный! — ворчал Костя.

— Дядя просто очень устал. — Жанна краснела и косилась на Брика. Даже сейчас я не мог не улыбнуться этому волшебному зрелищу — покрасневшая и смущенная Жанна!

Брик повернулся ко мне.