Ты можешь идти один

— Правда? — Я повернулся к ней. — Я избавлю тебя от необходимости повторять заготовленную историю. Расскажу сам. Ты жила с отцом, который каждый день гнобил тебя и ребенка. Было очень тяжело, ты часто плакала, вспоминала обо мне и считала дни до моего возвращения. Так?

Она кивнула. Я увидел первые слезинки.

— А потом появился он. Может, ты гуляла с ребенком, и он заговорил с тобой. Не важно, как вы познакомились — это произошло. С ним тебе было легко и приятно. Кроме того, он мог забрать тебя от отца. В отличие от меня, он имел какой-то стабильный достаток. Наверное, не маленький, раз решился жениться на девушке с ребенком. И ты решила, что натерпелась достаточно. Думаю, ты даже хотела сказать, что думала в первую очередь не о себе, а о дочери.

Слезы лились ручьем. У нее прерывалось дыхание, рукавов не хватало, чтобы осушать глаза, и я протянул ей платок.

— Я ужасно поступила, — почти неразборчиво сказала она.

— Ты готовилась защищаться от обвинений. Я тебя не обвиняю. Ты поступила вполне разумно. С одной стороны — благополучие. Твое и твоего ребенка. А с другой — … назовем это любовью. Любовью к человеку, который никто в этом мире. Много ли на свете идиотов, которые рассудили бы иначе?

Маша вытерла лицо платком и посмотрела на меня. Наши взгляды встретились, как раньше, в школе, но теперь я не хотел ни открывать ей свою душу, ни проникать в ее.

— Рассказать дальше? — спросил я. — Вы вместе уже пять лет. За это время чувства, если они и были, утихли. И вдруг ты узнаешь, что я приеду на встречу. Рассказав свою историю, ты хотела сказать: «Забери меня!»

В ее взгляде появился испуг. «Откуда ты знаешь?» — спрашивал этот взгляд.

— И вот, я возвращаюсь к началу. Ответь на вопрос: есть ли в этом смысл? Разрушать семью, лишать девочку отца?

— Мы можем уехать без нее! — Маша повысила голос, выкладывая свой единственный козырь. — Он… он любит ее и будет хорошо о ней заботиться, а мы…

Я не задумывался. Просто размахнулся и ударил ее по щеке. Маша упала на колени, зажав ладонью место удара, и тихонько заскулила.

— У меня тогда мало что было, но я всем этим пожертвовал ради того, чтобы выиграть для тебя время, — сказал я. — За это мне пришлось расплачиваться двумя годами ада. Теперь ты говоришь, что все это напрасно. Что я должен был позволить тебе сделать аборт. Знаешь, лучше бы ты не подходила. Так я, по крайней мере, сохранил бы уважение к тебе.

Я не слушал того, что она говорила в ответ. Просто сел в уютное кожаное кресло, запустил двигатель и поехал прочь. В зеркало заднего вида я посмотрел только когда выехал на дорогу. Впереди и сзади дорога была свободна.

* * *

Перед отъездом я должен был повидать еще одного человека, которого ничто не могло сломать или переменить. Я подъехал к дому Элеоноры уже почти ночью и сбросил ей сообщение на телефон. Две минуты спустя запищал электронный замок, и на улицу вышла девушка. Я мигнул фарами.

— Димка! Офигеть можно! — воскликнула Эля, сев рядом со мной.

Я не успел сказать и слова, как она буквально впилась поцелуем в мои губы. На несколько секунд я перенесся в тот осенний вечер, когда началось наше знакомство. Я позволил себе раствориться в этом воспоминании и обнял свою безумную подругу.

— Извини, не сдержалась! — хихикнула Эля, отстраняясь от меня. — Просто соскучилась ужасно! Пропал совсем, столько лет ни слуху, ни духу!

Я смотрел на нее и не знал, что сказать. Из худенькой четырнадцатилетней девчонки она превратилась в невероятно красивую девушку.

— Ты без оружия? — спросил я.

— Чего? Зачем это мне оружие? Что, опять вляпался в какой-то трэш?

— Нет. Просто интересно, как ты отбиваешься от кавалеров.

Она рассмеялась своим неповторимым звонким, заливистым смехом.

— Не нужно мне оружия, Димочка! Я, если надо, могу глаза любому выколупать, ты-то знаешь!

— О, да, помню! — улыбнулся я.

— Ну, давай, рассказывай! — потребовала Эля.

Я в общих чертах рассказал ей о своей жизни. Эля слушала внимательно, кивала, держала меня за руку.

— Виделся с ней сегодня? — только и спросила она, когда я закончил говорить.

— Да…

— Совсем все плохо?

— Хуже не придумаешь.

— Ясно… Ну и черт с ней! Правда ведь?

Я кивнул.

— Дальше-то чего делать думаешь?

Я помолчал, барабаня пальцами по рулевому колесу.

— У меня осталось два старых долга, которые необходимо вернуть. А потом я вернусь и буду жить здесь. Будешь ждать?

— Ну, я, вообще-то, учусь в Новосибирске. — Эля потерла лоб рукой. — Сейчас тут на каникулах просто. Два года осталось. Потом, наверное, вернусь сюда. Не люблю больших городов. Суета бесконечная.

— Я думал, ты любишь суету.

— Люблю создавать суету. А крутиться, как белка в колесе — это уж избави господи. Нет-нет, сейчас точно решила — вернусь! Встречаемся через два года?

— Мне понадобится больше двух лет. Может быть, еще лет пять или шесть, а то и больше. Может, и вся жизнь.

— Ну и ладно. Все равно дождусь.

Я посмотрел ей в глаза в некотором замешательстве. Правильно ли мы друг друга понимаем?