Ты можешь любить (СИ)

Беллатриса прижалась к нему всем телом. Ощутив через одежду ее горячее юное тело, Волан-де-Морт послал к троллю в зубы все доводы благоразумия и крепко стиснул девушку в объятиях, так, что она даже охнула. Он поцеловал ее в губы, и почувствовал себя, как измученный жаждой путник, наконец-то добравшийся до колодца со свежей холодной водой в пустыне.

Эта ночь была первой не только для Беллатрисы, но и для него. И запомнилась обоим на всю жизнь...

* ПОМЕСТЬЕ МАЛФОЕВ. НАШИ ДНИ.

- И эти воспоминания помогали мне защищаться от дементоров Азкабана, - негромко сказала Беллатриса, когда Полина выпрямилась и отошла от чаши Омута. - А сейчас мой Патронус стал еще сильнее от того, что мы снова вместе. Милорд вернулся, и мы снова обрели тебя.

Полина промолчала, глядя на чашу, где перед ней промелькнуло лето любви ее родителей, три солнечных месяца, наполненных бризом, ароматом цветов и страстью. Три счастливых месяца, после которых последовали долгие годы страданий и лишений. Но, похоже, ни отец, ни мать об этом не жалеют. Они счастливы уже потому, что у них было это лето.

- В сентябре я вернулась в Хогвартс, - продолжала мать, - в октябре поняла, что беременна. Это было моей тайной и моим счастьем.

- Но лучше бы ты посвятила в тайну хотя бы меня, - Волан-де-Морт откинулся на спинку высокого черного кресла, поглаживая свернувшуюся рядом Нагайну. - Тогда нам не пришлось бы столько лет искать Полину, и она с детства была бы окружена почестями, на которые имела право по рождению... Ну, что? - посмотрел он на дочь. - Твое любопытство утолено?

- А может и лучше, что я молчала, - неожиданно возразила ему Беллатриса. - Когда у нас земля горела под ногами и мы не знали, живы ли вы, и что случилось в Годриковой впадине, а потом нас, тех, кто выжил, заточили в Азкабан, не все дождались вашего триумфального возвращение. А ведь это были взрослые сильные и опытные маги. Может, и хорошо, что Полина не попала в этот водоворот. Сиротку Вульф мракоборцы и члены Ордена не тронули. А мисс Мракс была бы под ударом. Фадж не пощадил бы и ребенка только за то, что она - наша дочь!

- Мама! - гневно перебила ее Полина. - Что ты говоришь?! Я - ваша дочь, вот именно, а не приемыш, и не сквибка, и я очень жалею о том, что в трудные времена не была там, рядом с вами. Может, тогда все было бы иначе! Я уже не была ребенком и смогла бы сражаться и, может быть, защитить вас, предотвратить беду!

- Когда у тебя будут свои дети, ты меня лучше поймешь, - с горечью сказала Беллатриса и отошла к окну. - Ты рассуждаешь, как воин. А я - как мать.

- Я рассуждаю, как ваша дочь, - ответила Полина, и на это нечего было возразить. Какое-то время все трое молчали.

Полина снова думала о Сент-Остеле и о лохматом озорном мальчишке, дразнившем на берегу моря своих кузин. Несколько часов он сорвался с помоста и упал за занавес Арки Времени в Отделе тайн. И мать на секунду опустила волшебную палочку, а в ее глазах мелькнула боль. Два видения продолжали друг друга. "А у тебя мировоззрение правильное!" - распаленный спором мальчик спрыгивает с пирса и удаляется по алому в лучах закатного солнца берегу. "Ну и пожалуйста! Дурак!" - звенящим от обиды голосом выкрикивает вслед смуглая девочка и провожает его таким же горьким взглядом, а в глазах - слезы. А недавно Полина увидела такое же выражение на лице уже взрослой Беллатрисы. А Сириус, такой же растрепанный, но уже полуседой, с изможденным лицом, парируя ее заклятия, смеется и подшучивает над кузиной, как тогда, когда убегал с ее шляпой. И вдруг его смех обрывается, как обрубленный. А женщина смотрит на его падение с запоздалым ужасом, осознавая, что совершила непоправимое, а их шуточный поединок на этот раз зашел слишком далеко.

- Вот и Сириус, - тихо сказала Беллатриса, очевидно думавшая о том же, - я так и не смогла его спасти. Теперь и в этом тоже я виновата.

- Белла, ты меня очень обяжешь, если перестанешь брать на себя вину за все случившееся с незапамятных времен! - с привычным раздражением перебил ее Волан-де-Морт. - Твой кузен был слишком верен нынешней власти мира волшебников и не желал признавать, что правление Фаджа и Дамблдора доживает последние дни. А Корнелиус, как вампир, периодически нуждался во вливаниях свежей крови, и тех, кто ему служил, обрабатывал так, что люди шли на гибель, уверенные, что служат правому делу, за которое не жалко даже самой дорогой цены. Если Сириус добровольно сделал из себя идиота, прислуживая этим манипуляторам и ломая ради них шею даже после того, как они обрекли его на многолетнее заключение в Азкабане вместо настоящего убийцы Поттеров, то в этом виноват лишь он, и никто больше! Или я неправ? - вкрадчиво поинтересовался он.

- Конечно, вы правы, милорд, - Беллатриса опустила глаза, рассматривая черный жемчуг, которым был ушит ее подол. - Но мне все равно тяжело осознавать, что все так закончилось. Все-таки Сириус не был мне чужим. Простите.

Полина укоризненно посмотрела на отца. Волан-де-Морт поджал губы и ответил ей хмурым взглядом.