Ты нам (не) нужен

Смотрю на нее молча. Окидываю цепким взглядом. Скромная одежда прилипла к телу и перестала быть таковой. Передо мной порочная соблазнительница с приятными округлостями.

С влажном блеском на пухлых губах, словно она только что облизнула губы в предвкушении. Все жилы вздуваются, натягиваются от желания свернуть ей шею, хотя… есть еще кое-что. И это кое-что отзывается пульсацией в теле.

Отодвигаю все свои порывы и задаю вопрос, который интересует больше всего:

– Просветишь, о какой дочери речь?

Девушка заметно теряется. Бледнеет. Хотя, казалось, куда уж больше…

Молчит и играет с моим терпением.

– Я жду ответ. Ты тратишь мое время, Ольга.

Называю ее по имени. Даю понять, что ничего не забыто. И я хорошо помню, чем пригрозил ей, если появится в моей жизни снова, как, впрочем, и она вспоминает, а может, и не забывала, так как глаза у нее распахиваются широко.

– Повтори, что ты кричала на улице… – с нажимом, – мое время слишком дорого стоит, чтобы тратить его впустую!

Вспыхивает. Горит. Говорит свое и оглушает…

– Я о твоей, еще раз, о твоей дочери говорю, Умаров!

Выдыхаю. Сцепляю зубы. И еще раз бросаю взгляд на Ольгу.

– Ее зовут Мира. Эта девочка твоя точная копия с дымчато-синими глазами и она нуждается в тебе, ты ей нужен, Марат!

Пока говорит, у меня все внутри переворачивается и пальцы сжимаю в кулаки, чтобы не прибить…

– Я прошу тебя помочь маленькой девочке, Рат…

Называет сокращенно. Как когда-то давно, и меня накрывает, подаюсь вперед, хватаю, чтобы не вздумала отпрянуть, и цежу вопрос:

– Почему ты решила, что ей могу помочь только я?! Деньги нужны? Так ты мне чужих детей не навязывай, я и благотворительностью занимаюсь. Оставила бы заявку моему секретарю, тебе бы помогли… Зачем ты мне лжешь?! Зачем?! Я же сказал тебе, что если еще хоть раз увижу…

– Потому что ты ее отец…

Не могу я быть отцом. Не могу. Не с моим диагнозом. Но девушка напротив этого не знает. Талдычит свое про ДНК, про помощь, а я смотрю на нее и понимаю, что Ольга в отчаянии.

Она просто мать, которая пытается спасти своего ребенка, но вот спускать подобную аферу я не собираюсь. Смотрю на Ольгу и понимаю, что, несмотря на все, она меня будоражит. И бешусь от этого еще больше.

– Ты понимаешь, с каким огнем сейчас играешь?! – рыком.

– Понимаю.

Ну раз так, малышка, тогда будь готова идти до конца, о чем ей и говорю:

– Если ты солгала, Оля, не пощажу, но если… если это правда, я заберу дочь. А ты вернешься в мою постель…

В каждом слове. В каждой букве – правда.

Кажется, моя давнишняя болезнь опять дала о себе знать, заставила вспомнить прошлое, но самое страшное то, что я и не забывал…

Я должен был отпустить ее, послать людей, чтобы следили, сделать все, что угодно, но я решаю ехать с ней. Мы приезжаем в один из спальных районов. Не самый лучший край города, разбитые улицы, ветхость и неработающие фонари.

Иду за Ольгой, наблюдаю, узнаю ее заново…

Примерно понимаю, в каком отчаянии может находиться мать, раз идет на такую аферу, а условия, в которых она живет, лишь подтверждают то, что игра идет ва-банк.

Оставляю охрану и поднимаюсь с ней. Хорошо, что не идет к лифту, я сильно сомневаюсь насчет его пригодности, да и вообще отмечаю для себя, что в этот район, скорее всего, уже завтра нагрянет проверка из центра.

Нельзя, чтобы так нарушались нормы безопасности. Здесь люди живут. Дети и старики. Они вынуждены пользоваться лифтом, но, судя по всему, давно не было технических работ.

Неожиданно в темноте на лестницах Ольга поскальзывается. Грохот бутылки говорит о том, что это не игра “упади в руки мужику”.

Немного заминки у дверей, и я захожу следом за своей бывшей любовницей. Сразу цепким взглядом подмечаю детали. Маленькая квартирка. Ремонт старый. Убитый. Но во всем уют и ухоженность, даже в салфетках, которые понатыканы в виде дизайна.

Забавная соседка, почти пригрозившая мне полицией, ванная, в которую Оля отправляет меня мыть руки…

Все это воспринимается мной очень странно. Особенно когда Ольга выходит ко мне, переодевшись в убитый свитер и лосины, которые обтягивают ее длинные ноги.

Домашняя. Какая-то уютная. Проходит в кухню, а я на мгновение смотрю в сторону комнаты, где ребенок ее спит.

Но не могу туда войти. Словно камень там стоит. Ревность какая-то, что огнем горит, ведь ее дочь подтверждение ее лжи…

– Не угостишь гостя чаем?

Вопрос и ее ответ. Вызывающий ухмылку. А затем…

Я даже не понимаю, как нападаю на ее сочные губы, сжимаю Ольгу в своих руках, обрушиваюсь и получаю удар.

Ее вкус, запах… Меня пьянит как в первый раз. Как когда-то давно, когда в моей жизни появился трепетный солнечный лучик.

Когда я оставлял дела, стремился домой, в особняк, где меня ждала маленькая нежность.

Девушка, которой был опьянен настолько, что ни о чем думать не мог.

Возненавидел, вытравил этот яд из своей крови, но стоило Ольге вновь оказаться на моем пути, как все летит к чертям, все ограничители. Все стоп-краны. Я пью ее губы, сминаю, ощущаю на языке пьяную вишню, горько-сладкую, с привкусом ненависти. Пальцы накрывают ее плечи, сдавливают, проскальзывают вдоль выпирающих позвонков.