Ты нас променял

— Я вмешивай? Я ВМЕШИВАЙ? Это ты и твоя падаль вмешали мою дочь. Припер подарок и заткнул, чтобы молчала? Секрет у них! Да пошел ты, Платон, — сбрасывает нашу рамку со свадебной фотографией на пол. — Иди вон, вслед за Полиночкой, может быть, она удовлетворит запросы твоей мамы, для которой я по жизни ноль. Кассирша, да? Отлично!

— О чем ты вообще говоришь? Я подарил Рите игрушку за ее успехи на занятиях, — растерянно бормочу.

Господи, я никогда не внушал дочери, чтобы она молчала, более того, не было никаких поцелуев при ребенке и обещаний жениться.

Серьезно? Жениться на Полине?

У меня нет к ней никаких чувств. Потрахать ее я всегда был рад, чего врать, но более чем… нет! Откуда эти слова о женитьбе? Не верится, что Рита могла такое сказать, потому что это ложь.

— Я не верю тебе! Ребенок не станет врать, с чего вдруг это в ее голове?

Злата права, ребенок не станет врать. Но ребенку очень легко внушить ложь. Полина явно поработала над Марго, вложила в ее мозги то, что хотела услышать из моих уст.

Сука, я задушу эту блядь.

— Прошу, успокойся, дай мне с этим разобраться, — снова пытаюсь приблизиться.

— Не подходи! — выставляет руку. — Отойди от меня, иначе я не ручаюсь за себя. Платон, я так любила тебя, так любила, — ее голос срывается на плачь. — Я ведь действительно верила, что ты мой человек, понимаешь? МОЙ. Что мы все преодолеем, любые невзгоды, ненависть матери, проблемы в постели и многое. Как же ты смог? Как? Протрахать нас, нашу семью. Просто отойди от меня, ты ведь знаешь, я не истерична ни разу, но сейчас я не могу с собой совладать. Думаю лишь о том, что в шкафу оружие, и я хочу его взять, чтобы всадить в твое сердце пулю. Только дочь, только она меня останавливает, чтобы не убить тебя. И, знаешь, что самое гадкое? Я не смогу жить, если тебя не станет. Сама застрелюсь. Поэтому выйди вон, не заставляй меня оставлять ничем неповинного ребенка сиротой.

Лицо Златы покрывается пятнами.

Она права. В ней нет истеричности и конфликтности, ни разу за нашу совместную жизнь я не получал от нее тычков или разборок. Сейчас она взвинчена и может совершить непоправимое.

Говорить нужно. И решать проблему тоже. Но не в таком состоянии.

— Хорошо, — соглашаюсь на ее условия. — Тебя прошу остаться. Хотя бы сегодня. Я не стану трогать и донимать. Просто прими душ, залезь под одеяло, попробуй выспаться. Я присмотрю за Ритой. Завтра поговорим.

— Я не хочу чтобы…

— Прислушайся. Ни о чем не думай. Сделай, как прошу, — перебиваю ее.

Злата молчит, а я покидаю комнату, чтобы не услышать отказ, который отрежет раз и навсегда к ней путь.

Блядь, я в бешенстве.

Сучара нянька смела обрабатывать мою дочь?

Ей мало не покажется.

С каких пор эта резиновая дырка решила, что она будет править балом? Самомнения у нее много, только выращено оно на тупых фантазиях. Моя жена не идиотка, не дура и не никчемная.

Дело во мне. Всего лишь.

Винить Злату в своем блядстве — не стану. Я не из тех, кто ищет проблему в женщине. Проблема и неудовлетворенность во мне. И моя супруга тут ни при чем.

Откуда у дырки для члена другая информация, я не знаю. Ну, а за ребенка, и вовсе порву.

Покинув нашу со Златой спальню, я направляюсь к Поле. И лучше бы ей сейчас слинять, потому что я в таком бешенстве, что ей не поздоровится…

Глава 17. Полина

Три года назад

Чувствую дрожь в теле. До сих пор не могу осознать, что Платон решился на близость. И пусть сегодня он считает нашу связь лишь жалкой ошибкой, я смогу доказать, что способна стать его любимой женщиной.

Нет, я не свихнулась и не фантазирую, я прекрасно вижу Злату и понимаю, что эта амеба не слишком-то умеет быть достойным партнером такому успешному и достойному мужчине как Плат.

По рассказам Оксаны я осведомлена, что мать Платона считает его супругу непроходимой тупицей, обычной недалекой кассиршей, которая в нужный момент раздвинула перед сыном ноги и заарканила в брак. Отчасти приятно, что семья Плата не принимает его выбор, это во многом может упростить мой план по завоеванию желанного.

Моя цель, как минимум, попасть в его дом в роли нянечки. Это решит многие вопросы и позволит быть на вид у Платона, о чем я истинно мечтаю.

— Не тушуйся, — говорит Оксана, закуривая. — В прошлом он гуляка еще тот, дави сильнее. Улыбайся, флиртуй, видно ведь, подруга ему не додает порций секса, а он, оголодавший, держится из последних сил.

— Не знаю, — отвечаю своей хозяйке с сомнением.

— Зато я вижу и знаю, что говорю. Он нравится тебе? — задает вопрос.

— Да, безумно, — произношу честно.

С самой первой встречи я запала на Платона. Высокий, красивый, видный. Не какой-то там хлюпик, а человек с мозгами, умеющий добиваться целей и управлять нехилой компанией. Ум — всегда был моей слабостью. Тот, кто умеет заработать, не может быть идиотом. С таким не страшно строить будущее и бояться остаться без средств к существованию.

— Тогда не тушуйся. Злата так расслаблена, увести мужика у такой не составит труда. Если тебе нужен — запряжешься, — продолжает, затягиваясь.