Ты не для меня

Киллиан подходит к очередной своей тачке, двухдверному купе. Открывает пассажирскую дверь, отодвигает кресло вперёд, помогая Дане усесться на заднее сиденье. Ставит кресло обратно и протягивает мне руку. Но я сажусь без его помощи. Киллиан громко втягивает воздух сквозь плотно сжатые зубы. Вид у него какой-то уставший. Но ведь это не должно меня интересовать?

Гробовая тишина сопровождает нас весь путь до дома Даны. Килл время от времени смотрит на меня, а мой невидящий взгляд направлен вперёд, на дорогу.

Возле дома я быстро покидаю машину и сама помогаю Дане выйти. Киллиан замешкался и не предпринимает попыток остановить нас. Остановить меня. Он хочет поговорить, я это вижу. Но этот разговор только для нас двоих.

– Могу я задержаться немного? – спрашиваю у подруги шепотом, уводя её от машины. Она смотрит на меня с непониманием. – Мне нужно поговорить с ним… Ты не против?… Я потом очень тихо поднимусь в комнату, обещаю, твои родители меня не услышат.

– Мои родители ничего не скажут… – отвечает Дана немного резко. Затравленно смотрит на Киллиана, но её взгляд быстро меняется на умоляющий, когда она переводит его на меня. – Только не делай глупостей, Лив! Не будь такой же дурой, как я. Он тебе не нужен.

– Я знаю, – отвечаю со вздохом, – знаю.

Подруга уходит, одарив Киллиана взглядом, полным презрения. А он даже не смотрит на неё. Застыл возле машины, ожидая моих действий.

Подхожу к машине и, к его удивлению, сажусь обратно. Он тоже садится. Смотрит на меня. Ждёт.

– Давай отъедем куда-нибудь. Нам нужно поговорить.

И как бы ни старалась сделать свой голос ровным, он всё равно звучит с надрывом, взволнованно…

Киллиан громко сглатывает, укладывает руки на руль, задумчиво смотрит прямо перед собой, однако выполняет просьбу. Поворачивает руль вправо и отъезжает от дома Даны.

Что ж… это будет сложно. Как можно сказать парню, что он не для тебя, когда каждая клеточка тела стремится быть ближе к нему? Предательское тело…

Глава 21. Долбаная правда

Киллиан

Мне хотелось колесить всю ночь в поисках места для этого важного разговора. Оттянуть его, потому что поджилки до сих пор тряслись.

«Нам надо поговорить», – сказала Оливия возле дома Даны. Наверное, с таких слов начинается начало конца. И мне нужно что-то делать. Как-то стряхнуть с себя оцепенение, сказать правильные слова, может, даже правду. Признаться ей во всём. Рассказать об отце, о том, какая он мразь, и что мне приходится покрывать его грязные дела. Может, даже о Лизи ей рассказать, и о том, что мой друг был с ней по моей просьбе… Но я не просил его спать с ней. Это только его инициатива…

Ух, черт… Представленная в голове картина собственной жизни выглядит не очень радужно. И наверняка вся эта правда не пойдет мне на пользу.

Твою мать, я за всю жизнь столько не сомневался, сколько надумал и передумал за последнюю пару дней. Негодование вперемешку со злостью на самого себя немного разгоняет кровь по венам, заставляя собраться.

Достаточно быстро доезжаю до ближайшего выхода к берегу в каком-то километре от яхт-клуба. Может быть, тащить Лив в гавань не лучшая идея, но это единственное уединённое место, которое я смог придумать за столь короткий срок.

Лив выходит из машины, не говоря ни слова. Я выхожу следом. Обхожу машину. Приближаюсь к ней максимально близко.

– Ты знал, с кем Дана изменила Крису? – без предисловий начинает Олли, внимательно вглядываясь мне в глаза.

Врать бесполезно. Думаю, она поймёт, и разговор закончится, так и не успев начаться.

Значит… правда.

– Знал.

– Знал, – она кивает, поджимая губы. – И? Что ты об этом думаешь?

– Я об этом не думаю, Олли. Сейчас я думаю только о тебе.

Кажется, мой ответ её шокирует, потому что она отступает на шаг, пряча взгляд под ресницами. Но сегодня мы говорим правду, так пусть послушает.

– Я и раньше думал о тебе, чтоб ты знала. Очень долго. И слишком долго мои мысли были лишь мыслями. Теперь они почти реальность. Почти, потому что ты сдерживаешь нас. Сдерживаешь меня!

Лив кутается в собственные руки. Вечер, и правда, выдался холодным, а она без кофты. Быстро стягиваю с себя свитер. Подхожу и без разрешения накидываю ей на плечи. Не удержавшись, сжимаю её в объятьях, рискуя спугнуть, но ничего не могу с собой поделать.

Правда в том, что я хочу касаться её.

Лив благодарит меня за кофту, отстраняясь. Она пытается выглядеть неприступной, может, даже расслабленной и отстраненной. Но её голос ломается и звучит взвинченно. А я ловлю каждую ноту, каждый звук, не пропускаю ни одной паузы, позволяющей услышать то, что творится в её голове.

– Ты не понимаешь, Киллиан. Это всё очень мерзко и очень подло. Я не хочу оправдывать Дану, но зачем Крис был с ней всё это время? Объясни, может, я чего-то не понимаю, и у тебя найдется логичный ответ. И почему Дом так поступил? Они же друзья!