Ты (не) мой идеал

Смотрю в окно и наблюдаю центральный парк, который находится всего в паре кварталов. Можно и прогуляться, я же недавно хотел. Поговорить с ней уже на чистоту и дело с концом. Спросить напрямую чего она добивается, а после сказать что это дохлый номер. Она что думает, что я буду просто с ней встречаться когда ей захочется и болтать о всякой ерунде? Может мне еще с ней в куклы поиграть? Не для меня всё это. Чувствую, что плохо все это закончится. И виноват буду именно я. Не смогу я потом без зазрения совести всё это прекратить. Она не Амелия и не все эти сучки, которые как куры перышки почистили и пошли дальше. Она не такая и знаю что с ней так нельзя. Не совсем мозги отбитые. Есть у меня принципы.

Решено. Я должен с ней поговорить. Думал по телефону, но это херня полная. Она может трубку повесить или еще чего. Я писать сообщения для меня подобно пытке. Не люблю я это.

Не стоило опаздывать. Подходил к парку, еще без десяти было. В этом парке заблудиться можно. Словно в лесу хожу. Думал что мне еще ждать её придется, но она уже была на месте. Стояла у берега пруда с буханкой хлеба и крошила её в пруд. Уток кормила. Как мило, черт возьми. Оделась как какая-то байкерша. Заместо джинсов, штаны под кожу. Да ещё и блестят. Что, одеть больше нечего? Или она хочет войти в образ, чтобы соотвественно выглядеть со своим железным конем? А, неважно.

— Я же говорила, — она сказала это даже еще не видя меня. Наверное ликует, что я как последний идиот прибежал по её зову. — Хочешь покормить? — обернулась из-за плеча Джессика, предлагая кусок хлеба. Да, таким я еще не занимался. Мне и впрямь сейчас лучше чем-нибудь руки занять. — Ну или если ты голодный, можешь сам поесть.

- Очень смешно. Давай покормлю я твоих уток, — подошел я ближе, взяв хлеб в руки. Он еще горячий. Наверное только что купила.

— Это селезени. Самцы уток, если быть точнее, — я был в курсе, но как же она любила умничать. Утка и утка, зачем уточнять. — Я рада, что ты пришел. Но вижу ты напряжен и не в настроении, — не трудно догадаться.

— Джессика, — строго произнес я её имя. — Я к тебе нормально отношусь. Но ты должна понять, что не получится у нас с тобой видеться. Это ни к чему хорошему не приведет, — и снова начал говорить мягко. Да что со мной такое? Почему я не могу говорить так, как я обычно привык говорить с людьми, которые нарушают мой распорядок дня? — Ты наверное не понимаешь во что ввязываешься.

— Вполне понимаю, — наконец-то я почувствовал её напряжение. Уверенность в себе куда-то подевалась. Сейчас и стоит напирать, чтобы уже сломать эту её уверенность в том, что у нас получится поддерживать отношения.

— Нет, не понимаешь, — парировал я, гораздо громче, бросая большой кусок хлеба в воду. Чуть в утку не попал. Ничего страшного, даже такой кусок ничего не сделает такой здоровой и жирной утке. Хороше же они тут откормились. — Я не идиот и знаю как устроена эта гребаная жизнь. Я тебе не пара, — коротко и по факту.

— А ты не много на себя берешь?! — восклицая задала этот вопрос Джессика, также швыряя хлеб в воду. — Тебе не кажется что это мне решать, кто мне пара, а кто мне не пара?

Да, это ей решать. Но я для себя уже всё решил. Я не собираюсь нарушать свой режим жизни. Мне лучше быть одному по жизни, а её использовать я не буду. Это будет величайшей ошибкой.

— Тебе решать, Джессика, — спокойно отозвался я, наконец-то раскрошив весь хлеб до конца. — Но я говорю тебе — нет. Больше видеться и встречаться где-либо мы с тобой не будем, — вот это я и хотел сказать. — Я в воспитатели не нанимался. Для тебя это игра, а для меня это другое.

Джессика резко отошла в сторону и схватилась обеими руками за голову и громко рассмеялась. Это был неестественный и саркастический смех.

— В воспитатели? Ты серьезно? — прибавила глаза Джессика. — Значит ты видишь во мне ребенка? Отлично. Я же пыталась убедить тебя в обратном, — отчасти у неё это получилось, но я точно знаю что мне свое время не заморозить и ничего не изменить. Мы люди из разных поколений. — Напрасно ты так… — покачала она головой, поставив руки в боки.

— А может не напрасно и у меня просто есть голова на плечах? — не оценила она этого. Наплевать ей было на то что может случиться. Всё же безрассудная девчонка.

— Ты просто боишься своих желаний, а также боишься принять последствия с достоинством, — и снова эта язвительность в голосе, наверняка думала что знает меня и что у меня в душе. Черта с два. — Для твоего сведения, я знаю что такое член. Да, не удивляйся. Мне скоро девятнадцать, и я не зажатая малолетка заучка. Я живая и не боюсь жить. Я не проблемная. Ясно тебе?

Охренеть. Сука. Да не хотел я этого знать. Вот на хрена, а? Я только догадывался, но теперь вне сомнений. Девчонка словно огонь сжигает всё на своем пути. Вот сама нарывается. И почему я? Не могла найти себе кого-то помоложе?

— Разговор окончен, Джессика, — я собирался развернуться и уйти, но она преградила мне путь. Я влево и она влево, я вправо и она вправо. Надоели мне эти игры, взял за плечи и в сторону её.