Ты (не) моя (СИ)

— Я займусь поисками, если ты возьмешь себя в руки, — требует Егор.

Делаю глубокий вдох.

— Хорошо! Только быстрее! — я подношу ладони к щекам и вытираю слезы. Вернее, растираю их.

Егор, видя, что я начала себя контролировать, уходит из палаты. Вместо него проходит врач, которого позвала медсестра.

— Успокоительное нужно? — спрашивает он.

Какое успокоительное?! О чем он?

— Мне нужен мой сын! — чеканю я уже со злостью, — И если моего ребенка похитили и к этому причастен персонал роддома, то имейте в виду — вам не поздоровится!

Никогда так не делала. Но сейчас… Я готова разнести всё вокруг, лишь бы мне вернули моего малыша.

— Не волнуйтесь! — пытается утихомирить меня врач, — Я уверен, что произошло какое-то недоразумение. ребенка не могли вынести с территории больницы.

— Для вашего благополучия — пусть так и будет! — цежу, еле сдерживаясь.

Как такое вообще возможно? Этот роддом рекомендовали как лучший. И вот теперь я вынуждена умирать от страха за своего сына, не зная, где он и что с ним.

Мне дают градусник, чтобы померить температуру. Измеряю. Почти тридцать девять… Но медсестра тут же меня успокаивает.

— Вы, наверное, неправильно померяли. Грудь налилась? Болит?

Грудь и правда потяжелела и от нее пышет жаром.

— Да, — отвечаю утвердительно, — И очень горячая…

— Это молоко начало прибывать. Быстро как… Надо перемерять. Закройте грудь полотенцем и так меряйте, чтобы градусник груди не касался.

Изнывая от беспокойства, перемериваю температуру. Мужу не звоню, чтобы не отвлекать его. Знаю, он делает всё возможное и невозможное, чтобы найти нашего малыша.

После повторного измерения градусник показывает тридцать шесть и девять.

— Ну, вот ложная тревога, — говорит медсестра.

Эта тревога, может, и ложная, а то, что у меня похитили ребенка, очень похоже на правду.

Но я терпеливо жду известий, старательно запрещая себе думать о плохом.

Егор найдет нашего сына! Я уверена.

Егор

Я поднял на уши всю больницу. Все, кто мог, искали нашего с Ниной сына. Кроме того, я подтянул людей из охранного агентства. Они взяли под контроль выходы, принялись смотреть видеозаписи. Заместитель главного врача попытался, было, возмутиться, но когда я ему объяснил, что отвечать будут все причастные, быстро замолчал. И позволил моим людям делать то, что необходимо.

Спустя сорок минут стало известно, что вместе с ребенком пропала и пожилая санитарка, которую недавно приняли на работу. Когда мне показали её фото, то сомнений у меня не осталась — это была Анна Карапетян, которая устроилась на работу по поддельным документам. Неужели всё это время она следила за нами? Если устроилась сюда, значит, ей было известно, что Нина будет рожать здесь. Где она могла скрываться? Кто ей помогал?

И главное, где она сейчас? Где наш сын?

К тому же, у меня были сомнения, что женщина находится в трезвом уме. Оставалось надеяться, что она не совершит самого ужасного.

Соня

У брата сегодня родился сын… Я очень за него рада. А вот за себя… Внутри меня разъедает кислота. Если бы я не связалась с не тем мужчиной, то моему ребенку был бы уже месяц. Я родила бы раньше Нины. Пытаюсь с собой справиться. Ни Нина, ни Егор не виноваты в моей трагедии. Но внутри все равно все болит и кровоточит. Тяжело… Очень тяжело терять тех, кто никогда не вернется.

Егор звонит из роддома. В его голосе такая радость… А мне не хочется его слышать. Но он просит привезти кое-какие мелочи. И я собираю себя по кусочкам. Всё, что случилось, уже в прошлом.

И нужно жить дальше.

Обещаю привезти. И несмотря на всё, очень хочу увидеть племянника. Подержать его. Это здорово, когда можешь взять своего ребенка на руки. Только это счастье — не для всех.

Заезжаю в пару аптек, потому что в первой нет того, что мне нужно. Затем еду к роддому. Очень много машин. Никак не могу припарковаться. В результате останавливаюсь сбоку здания. наверное, тут и парковаться нельзя. Времени со звонка Егора прошло достаточно. Но пока собралась, пока купила то, что нужно.

Надеюсь, Егор не обидится.

Выхожу из салона.

Одновременно с этим, из здания, из едва заметной двери, выходит сгорбатившаяся женщина. Она как-то очень странно движется. Халат почему-то висит у нее на одном плече. И рука оттопырена. Словно она что-то держит под халатом.

Что-то меня напрягает в женщине.

А следом раздается детский плач.

Незнакомка оглядывается по сторонам, замечает меня и дергается в противоположную от меня сторону. Меня что-то срывает с места. И я бегу за ней.

— Эй! Стойте! — кричу ей.

Она не останавливается. Халат окончательно падает с нее. И я вижу, что она зажимает под мышкой ребенка, который уже заходится в надрывном плаче.

Меня это настораживает еще сильнее. Вряд ли из роддома можно выносить младенцев. пряча их под халатом. Поэтому я прибавляю скорость. Незнакомка пробует убежать, но она пожилая. И я её быстро догоняю.

Хватаю ее за руку.

— Стойте! — требую у нее.

Но она пытается вырвать руку и роняет ребенка, который падает на кучу мусора. Я — в шоке.

В это время из-за угла показываются мужчины. и женщина пускается наутек, а я скорее подбираю плачущего младенца.