Ты не сбежишь

Он открывает дверь и уходит. Я передвигаюсь обратно на водительское сидение, ещё хранящее тепло его тела, а через минуту ко мне в машину плюхается Карташова.

– Лер, что происходит? – она испуганно смотрит на меня. – Игорь сказал быстро перебираться сюда. Там твой Миксаев мрачный как туча.

– Он не мой, – выплёвываю сквозь зубы, и как никогда хочу залепить Машке. – Твои дружки из общаги решили, что ты рано ушла. Теперь торопятся с приглашением.

– Ой! – Машка испуганно прикрывает рот ладонью. – Тогда почему мы стоим? Почему парни там на улице? Надо скорее уезжать! Лер, там в комнате тех придурков было человек десять.

Прикрываю глаза. Если там действительно столько человек, и все они решили нас догнать, то мы в большой, простите, заднице.

– Лер!

– Маша, просто заткнись! – рявкаю, не сдержавшись, и она обиженно поджимает губы. – Влад сказал ждать. И мы будем ждать.

Я разворачиваюсь и ставлю машину носом в направлении, которое указал Миксаев – напротив темнеющей рощи. Внимательно наблюдаю в окно. Влад подходит к мотоциклу и снова отцепляет ту свою дубинку, а потом я с удивлением вижу, как он встряхивает её, и эта штуковина выстреливает в оба конца, становясь в три раза длиннее. Влад поворачивается лицом в сторону въезда, заводит палку за спину как раз, когда из-за поворота показывается отблеск фар. Многих фар.

Сжимаю зубы и напряжённо жду. Когда Игорь разворачивается и даёт отмашку, делаю, что велел Влад – аккуратно стартую и уезжаю в сторону гаражей. Замечаю, как Машка вытирает слёзы, я бы тоже сейчас расплакалась, сжавшись в комок, но не до этого.

Еду медленно, пытаясь не запутаться и никуда не врезаться. Замечаю какого-то пьяного мужика возле угла.

– Лер, мне страшно, – скулит Машка, только раздражая. Но сейчас я не хочу ничего ей говорить. Надо сосредоточиться.

Немного попетляв, я всё же выруливаю на трассу, узнаю чуть впереди поворот, куда мы съезжали. Дёргаю рычаг коробки передач и давлю на газ, набирая скорость. Трасса сейчас пуста.

Километр. Два. Три.

А потом сворачиваю в карман для отстоя фур и торможу.

– Что случилось? – Карташова в жёлтом свете фонарей кажется ещё более бледной, чем обычно. – Лер, почему мы остановились?

Потому что.

– Потому что я так не могу, – сглатываю через сухое горло, понимая, что назад пути нет.

А потом резко разворачиваю машину и снова выезжаю на трассу, набирая скорость в обратном направлении.

– Что ты делаешь?!

– Надо вернуться.

Глава 23.

– Не надо! Нас там убьют!

– И чей это косяк, Маш?! – уже ору во всю глотку, не сдерживаясь.

Что вообще за нахер творится с моей жизнью по вине других людей?! А ведь психологи говорят, что мы сами куём нашу жизнь. Ни черта! Это делают все, кому не лень. Вмешиваются, наполняя её дерьмом. Подруга – дура непуганная и озабоченный извращенец, мать их.

Я должна за тобой вернуться, придурок, и ни фига тебе не буду должна.

Затыкаю все чувства и впериваюсь взглядом в дорогу. Костяшки пальцев белеют на руле, зубы сжаты.

– Лер, да толку от нас там? – Машка вся дрожит. – Вон твой Миксаев ниндзя же какой-то, я в Википедии о нём читала. Справятся. А мы только помешаем.

– Он не мой, бл*дь.

Язык горит от ругательства, а Машкины глаза становятся круглыми. Я никогда так не выражалась, и сейчас, наверное, не стоило, но само как-то выскочило.

«Ты слишком долго была хорошей девочкой, Лера»

Ещё и «ниндзя какой-то». Псих, извращенец, неадекватный придурок. Ещё и ниндзя. Суперкомплект, чего уж. Наверное, те палки, что я видела у него на стене, и манекен как раз с этим связаны, и та штука, которую он отлепил от мотоцикла и разложил.

Но двое к десяти даже Джекки Чан не факт, что осилит. И это он там по моей просьбе.

Снова съезжаю на боковую дорожку, совершенно не осознавая, что собираюсь делать. Тело немеет, в груди селится странное чувство, страх, связанный кандалами, рвётся, кроша изнутри рёбра.

Я их вижу. Три машины стоят на обочине, у одной нараспашку все двери. А чуть дальше трое избивают Игоря. Двое держат под руки, а третий бьёт под дых. Машка пищит и вся сжимается, подтягивая коленки. Я же ищу глазами Влада. Как раз в этот момент его валят на землю и начинают бить ногами. Четверо! Их четверо!

Безумное решение приходит моментально. Включаю дальний свет в надежде их немного ослепить, резко бью по сигналу и давлю на газ, направляя машину прямо в толпу. И резко торможу буквально в полуметре от них, но человеческие рефлексы срабатывают мне на руку. Придурки рассыпаются в стороны, и это даёт Миксаеву время подняться из-под моих колёс и схватить с земли свою палку.

Я делаю свет глуше, сдавая немного назад. Машка верещит, закрыв глаза. А я на какое-то время вдруг зависаю, наблюдая за тем, что происходит в четырёх-пяти метрах от капота моей машины. Нечто нереальное и очень страшное.

У Миксаева лицо в крови, руки тоже. Но в свете фар я вижу его состояние. Люди так не выглядят. Только звери. Чудовища. Челюсти сжаты, лицо отстранённое, но вот глаза… Они горят таким диким огнём, что впору действительно подумать, человек ли он вообще.