Ты никогда не исчезнешь

— Я все это знаю… Клянусь вам, я старалась. Я старалась не навязывать Габриэлю музыку и плавание. Старалась сосредоточиться на его увлечениях. На его личности. Даже, может быть, слишком старалась. Габриэль совершенно другой. Эстебан был очень чувствительным, умным, нежным… Габриэль — полная его противоположность, он вялый, равнодушный, бесстрастный.

— И что? — Савина тоже повысила голос. — С этим сталкивается каждая семья. Среди братьев и сестер не все одинаково красивы и равно одарены, и все же родители любят всех, разве не так?

Разумеется! А она что подумала?

Савина резко повернула. Волшебное оранжевое деревце на зеркале заднего вида закачалось так, что едва не слетело. Наверное, когда-то давно оно распространяло запах персика. «Колеос» свернул на узкую — двум машинам не разъехаться — дорожку. Невозможно было догадаться, лед под снегом или асфальт, но шипованные колеса уверенно катили по склону. За следующим поворотом горизонт внезапно перекрыло странное сооружение высотой в сотню метров и в полкилометра длиной. Первое впечатление — за́мок, источенный временем за́мок, и только потом я поняла, что все наоборот — это скала, в которой люди выдолбили десятки пещер.

Пещеры Жонаса? Где спрятался Габриэль?

Я посмотрела на Савину, снова прибавившую скорость:

— Я дала Габриэлю столько же, сколько Эстебану, поверьте! Дело не в том, что Эстебан был любимчиком! Но Габриэль… как бы это сказать… легче обходится без меня. Он одиночка. Может один сидеть дома, часами играть в видеоигры, перекусить первым, что под руку подвернется в холодильнике.

— Просто-напросто современный ребенок.

Мадам Отвечу-на-любой-вопрос уже попросту бесила меня. Том тоже был современным ребенком, хотелось мне заорать, но он не сидел взаперти.

700 метров.

Красная скала появлялась и пропадала с каждой петлей дороги. Савина еле справилась с особенно крутым виражом.

— Я вернулась в девять вечера. Впервые за три года куда-то вышла. Я делаю все, что могу! Вкалываю как проклятая, вы знаете, что такое жизнь врача? Я одна воспитываю Габриэля. Я записала его в ближайшую частную школу, в Сен-Сатюрнен, чтобы он мог побыть там до и после уроков. У него нет ни одного друга в Мюроле. Даже во время каникул ему приходится повторять уроки на этих онлайн-ресурсах, чтоб им провалиться. Когда он не в школе, я несколько раз в день ему звоню. Оставляю сообщения, проверяю трекер, чтобы знать, дома ли он.

Меня трясло от ярости. Я не плохая мать! Пусть заткнется со своей моралью и молча ведет машину.

— И еще кое-что я вам скажу, Савина, раз уж вы врезали по больному месту. У нас с Габриэлем все было хорошо до тех пор, пока восемь месяцев назад я не повезла его в Сен-Жан-де-Люз, пока мы не перебрались в Мюроль, пока…

От бешенства я захлебнулась словами.

— Пока вы не забыли обо всем, кроме призрака? — подхватила Савина. — Старшего брата, умершего до рождения Габриэля и вернувшегося из преисподней, чтобы его вытеснить! Вы дошли до того, что попросили сына все бросить и уехать с вами сюда. Вы понимаете, на что обрекли своего ребенка?

Замолкнет она когда-нибудь? Не ее забота тыкать меня носом во все эти истины! Я согласна была обсуждать это только с Ваяном, он хотя бы мне не перечил. И все же я не в силах была смолчать, я стала защищаться:

— Послушайте, Савина, у меня не было выбора! Все эти совпадения на меня сами свалились, я их не подстраивала. Невероятное сходство, родимое пятно — все, вплоть до одинаковой ДНК. Вы видели результаты теста! Я поневоле оказалась втянутой в эту безумную историю! И Габриэль вместе со мной.

Савина немного сбавила скорость, когда мы проезжали деревушку из трех засыпанных снегом домов. Сбавила и тон, чтобы разрядить обстановку. Она выполнила свою задачу социальной работницы, высказала все, что хотела высказать, вскрыла нарыв. Теперь ей предстояло лечить рану.

— Как реагировал Габриэль на переезд?

Спасибо, Савина.

— Поначалу я пыталась с ним об этом поговорить. Откровенно. Это было… это было трудно. Не знаю, слушал ли он меня. Он замкнулся в молчании, в безразличии, с головой ушел в свои видеоигры.

300 метров.

Савина снова улыбнулась. На этот раз без всякой агрессии. В ее голосе звучало только сочувствие к Габриэлю:

— Безразличие — это доспехи, которыми он прикрывался. Конечно, он слушал. И можете себе представить, сколько вопросов у него должно было появиться? Старший брат, который пропал десять лет назад… и вернулся. А его, Габриэля, мама уже не замечает.

По лицу у меня текли слезы. Савина права, во всем права. К счастью, красная точка уже близко, рукой подать.

— Я была такой мерзкой… жестокой… Он должен меня ненавидеть!

100 метров.

Красная и синяя точки почти слились. Габриэль совсем рядом, в одной из пещер в этой дырявой скале, прямо перед нами.

Савина понизила передачу, сняла одну руку с руля и накрыла мою: