Ты об этом еще пожалеешь...

— Но ведь Снейпа действительно убили. Разве вам его не жалко?

— Его?! Жалко? Да он сам напросился! Он заслуживает! — горячо сказал Сириус. — Он же Пожиратель смерти! Разве ты не знала? Ты сама говорила, что он ходит с той компанией. И речи толкает про своего Лорда... Обзывает всех «грязнокровками»! Думаешь, он бы вас пощадил? Да он сам зверски готов убивать и пытать! Сколько невинных людей уже из-за него погибло! Он же обожает Темные искусства, возится с ядами... Так пора ему на себе попробовать свое же зелье! Не ему одному мучить людей, настал и его черед!

— Лили, так ты дашь слово не трогать Ремуса? — спросил Джим.

— Конечно, дам! — ответила я, держа в кармане фигу.

Лица Мародеров просветлели.

— Спасибо, Лили. Я знал, что ты не подведешь. Ты настоящий друг!

— Да, я настоящий друг. Я не подведу, — сказала я, имея в виду нечто свое.

«Настоящий друг»...

Нет, я не была Северусу настоящим другом. Я давно уже не считала его своим другом, хотя он думал иначе.

И то, что я делала сейчас, я делала не из дружбы к Северусу. Я сделала бы то же самое для любого человека.

Мой долг как честного человека — если ты стал свидетелем преступления, то надо заявить о нем властям и добиваться правосудия. Так меня учили. Так в меня вбивали с детства.

И я не могла понять, как же случилось в этом волшебном мире, что все забыли свой долг?

Я вспомнила шерифа Парсонса, доктора Бойла и нашего городского газетчика. Если у нас убили ребенка — убили зверски, — об этом кричат все газеты. Об этом говорит весь город. Этим занимается шериф, и его полиция, и суд, и пресса, и кто угодно еще... Я думала, что в Хогвартсе будет точно так же. что мы полностью защищены.

У нас есть деканы, старосты, директор. У нас есть аврорат и Визенгамот, Министерство магии. У нас есть товарищи, родители, учителя... Если с нами что-то случится, они будут защищать нас. Получается, что я ошиблась.

Умер человек, и от него отмахнулись, как от использованного материала. Или я что-то не понимаю?

Я надеялась, что ошибаюсь.

Не может быть такого. Во мне всё кричит, что я не верю в это. На самом деле всё не так!

Правосудие должно наступить для всех. Даже для Пожирателей смерти — если Северус им был. Не знаю. Мы уже не были настолько откровенны.

Мы очень отдалились друг от друга за последний год, нас раздражало друг в друге буквально всё. Мне не нравились его друзья, его интересы, его компания, его мнения. Мне не нравилось, что он говорит о школе и о политике. Я прямо заявляла, что его друзья — бандиты, а его драгоценный Лорд, чтобы он ни плел про спасение Британии и светлые идеалы, на самом деле нацист, преступник и убийца. И об этом все знают.

Кроме тех, кто желает закрывать глаза.

А Северус отвечал, что ему не нравятся мои друзья, мой кумир Дамблдор и мои воззрения на волшебный мир, науку и искусство. Он отвечал, что мои друзья Мародеры — бандиты, по которым Азкабан плачет, а мой Дамблдор — двуличный беспринципный деспот, и сотни людей, несправедливо отправленных им в Азкабан в бытность председателем Визенгамота, могут это доказать. Что он приговаривал к Поцелую дементора невинных людей. Что его давно все раскусили, кроме тех, кто хочет обманывать себя...

Странно: мы с Северусом предъявляли друг к другу одни и те же претензии! Как-то раньше я не задумывалась об этом...

И сейчас не буду об этом думать. Не время.

Не ожидала, однако, что мои пост-возвращенческие откровения вызовут столь бурный отклик! После обеда я получила приглашение на вторую часть Мерлезонского балета. Меня вызвала к себе профессор Макгонагалл.

— Сто баллов Гриффиндору за верность и дружбу, — начала она свою речь. — Мисс Эванс, я давно хотела казать, что горжусь вами. Вы лучшая ученица за много лет и определенно лучшая староста. Я знала, на что иду, назначая в старосты вас; ваше чувство справедливости и глубокие моральные принципы достойны восхищения. Но вы превзошли даже мои ожидания! Получите давно заслуженную награду.

— Спасибо, профессор, — сказала я.

— Вы проявили замечательное чувство дружбы, почтив память усопшего друга. Этим вы подаете пример всем нам — пример самой светлой и чистой дружбы факультетов.

Я снова рассыпалась в благодарностях.

— Я знаю, что в этом году с вашим другом вы имели серьезные споры. Я от всей души поддерживаю вас — во всем, что вы сделали для несчастного Снейпа... или пытались сделать. Не ваша вина, что он не прислушался к вашим увещеваниям и пошел своим ложным путем, который привел его к печальному концу. Слишком печальному. Я давно хотела вызвать вас, чтобы от лица всего факультета выразить свои соболезнования.

Я склонила голову, профессор тоже, и мы благочестиво помолчали.

— Северус не мог пожелать себе лучшего друга. Вы всё время пытались предупредить его, отговорить от прискорбных действий, которые его и сгубили... Если бы он слушал вас, то наверное, был бы сейчас жив.

— Но он сейчас мертв, — прошептала я.

Макгонагалл печально вздохнула.