Ты письмо мое, милый, не комкай

И мнится – голос человека
Здесь никогда не прозвучит,
Лишь ветер каменного века
В ворота черные стучит.
И мнится мне, что уцелела
Под этим небом я одна, –
За то, что первая хотела
Испить смертельного вина.

Лето 1917

Слепнево

«Чернеет дорога приморского сада…»

Чернеет дорога приморского сада,
Желты и свежи фонари.
Я очень спокойная. Только не надо
Со мною о нем говорить.
Ты милый и верный, мы будем друзьями…
Гулять, целоваться, стареть…
И легкие месяцы будут над нами,
Как снежные звезды, лететь.

Зима 1914

«Божий ангел, зимним утром…»

Божий ангел, зимним утром
Тайно обручивший нас,
С нашей жизни беспечальной
Глаз не сводит потемневших.

Оттого мы любим небо,

Тонкий воздух, свежий ветер
И чернеющие ветки
За оградою чугунной.

Оттого мы любим строгий,

Многоводный, темный город,
И разлуки наши любим,
И часы недолгих встреч.

Зима 1914

«Как площади эти обширны…»

Как площади эти обширны,
Как гулки и круты мосты!
Тяжелый, беззвездный и мирный
Над нами покров темноты.

И мы, словно смертные люди,

По свежему снегу идем.
Не чудо ль, что нынче пробудем
Мы час неразлучный вдвоем?

Безвольно слабеют колени,

И кажется, нечем дышать…
Ты – солнце моих песнопений,
Ты – жизни моей благодать.

Вот черные зданья качнутся,

И на землю я упаду, –
Теперь мне не страшно очнуться
В моем деревенском саду.

10 марта 1917

Петербург

Царскосельская статуя