Ты плакала в вечерней тишине, или Меркнут знаки Зодиака

Когда отца не было дома, он открыл заветный шкафчик и попросту стащил ту штуковину, о которой шла речь.

«Черт с ним, с отцом, и с его идеалами, – думал Ян. – Я и без него обойдусь».

Первым, к кому он обратился за советом, был его приятель Ирка.

– Не-е-е, – сказал Ирка, – к специалистам нельзя, сходу изымут и отдадут государству в музей. А тебе влепят штраф за попытку укрывательства исторического материала. Да и папочке твоему, если ты расколешься, придется повертеться на раскаленной сковороде. Где взял, мол… а? Что скажешь?

– Я не расколюсь, – ответил Ян.

– Я не о том. По-хитрому надо.

– А как?

– Спустим вазу по частям. Расплавим ее. Она же, вроде, из серебра. А камень выколупаем.

– А потом?

– Потом серебро продадим ювелиру. Слиток ведь не проследишь. А камень… есть у меня на примете один человек.

– Что за человек?

– Да, один новый русский, я тебя с ним познакомлю, у него дом в Карловых Варах.

– Богатый?

– Я думаю, да…

– А ты его откуда знаешь?

– Да я ж к нему из «Эскорта» девочек провожаю на дом.

Приятель Яна Мурица, Иржи Седличек, работал по найму в пражском ночном клубе, принадлежавшем компании «Эскорт», которая поставляла девушек как для сопровождения клиента, так и для совместного с ним времяпровождения в ночное время суток. В 2007 году в Чехии был принят закон о легализации проституции, и этим ремеслом в тамошних краях теперь занимались на вполне законной основе.

– И что, он камень купит? – спросил Ян, имея в виду русского.

– Я думаю, что да, – ответил Ирка.

– А откуда ты знаешь?

– Деньги всегда дает сверх чаевых. Видно, что не жадный. Русские – не то, что немцы. От тех жмотов и положенного геллера не дождешься. Козлы. А русские ничего. Живут на широкую ногу, соря деньгами. Он по-моему… того… из криминальных кругов… только там, у себя в России… По-любому не заложит. Сам в случае чего и проверит, что и сколько стоит. У него ж есть, я думаю, выход на экспертов. Ну что, идет?

– Идет, – ответил Ян. – А когда ты меня с ним сведешь?

– Давай для начала камень отколем от вазы. А завтра я с этим парнем переговорю, и мы с тобой подъедем, куда скажет. Представлю как прабабушкино наследство. Типа дворянка она и в какой-нибудь Франции жила в эмиграции. Он и клюнет. А дальше все, как в жизни: типа ее муж что-то стащил сто лет назад, боимся, что в музей сдать заставят и денег не получим.

– Легенда – о’кей. Просто замечательно. Давай еще по одной. Можно? – и рука Яна потянулась к папиросной бумажке и пакетику с марихуаной, которые принадлежали его другу.

– Давай, – кивнул Ирка. И они оба зашуршали бумагой, сворачивая себе по новому косяку.

Два дня спустя им назначили встречу, но не дома у русского, а в одном из ночных баров в центре Праги.

За столиком в затемненном углу сидел широкоплечий здоровяк, поглядывая искоса на молодых людей. Он специально выбрал такое место, где его трудно было разглядеть.

– Вот. Это тот самый Ян, – представил Иржи своего друга, – о котором я вам говорил.

– Хорошо, показывай, – сдержанно ответил русский.

Ян аккуратно достал из кармана камень и положил на столик.

– Ясно. Сколько?

Ян пожал плечами.

– Тысячи три евро в кронах по курсу. Или… нет, четыре тысячи, – поправился он, когда сидевший рядом приятель толкнул его коленом.

– Хорошо, завтра в пять часов я вас жду возле Музея с камнем. Поедем ко мне.

– К вам? – попробовал было усомниться Ян.

– Тебя что-то не устраивает? – косо глянул на него русский.

– Нет, все о’кей, все о’кей, – подхватил разговор Иржи. – Мне тоже приходить?

– Да. Еще вопросы есть? – уточнил русский.

– Нет, нет, спасибо за то, что встретились с нами, – сказал Ирка.

– Тогда чего ждем? – небрежно заметил русский, бросив на приятелей пристальный взгляд.

– Да, – быстро поднялся и потянул за собой товарища Иржи. – Мы пойдем. До свидания.

– До свидания, – сказал, поднимаясь, Ян.

Русский им ничего не ответил.

На следующий день в пять часов дня, к площади возле пражского Музея, где как обычно собиралась уйма праздно шатающихся молодых людей, подкатил черный «крайслер» последней модели с чешскими номерами и затемненными стеклами и подобрал двух чешских юнцов. С тех пор больше никто из знакомых Яна и Иржи их не видел.

Через пару дней вездесущие туристы наткнулись в лесном массиве на два сожженных трупа. Тела были обезображены настолько, что узнать, кому они принадлежали, не представлялось никакой возможности.

Глава вторая Сейчас или никогда

Кажется, кто-то из философов, возможно Ницше, заметил, что если долго смотреть в темноту, она постепенно начинает проникать в тебя, занимая все больше и больше места. И тут главное – вовремя остановиться, чтобы она полностью тебя не поглотила. Вот такая странная мысль пришла журналистке Насте Прокофьевой в голову, когда она проснулась ночью.