Под вечер я вижу нередко:За ржавой решеткой сидит Нондорани – соседка, Одна в тоске,Как лодка у высохшей речки на жарком песке. Росла, подрастала, Невестою стала, И в доме тревога: когда ж наконец Найдется жених, – озабочен отец; Наверно, дела ее плохи,Когда, словно волны, над нею расходятся вздохи.Я в доме напротив, внизу, в пансионе считаю недели, В колледже экзамен столкнул еле-еле — Как лодку шестом… На жизнь зарабатывал тяжким трудом: На дню по два раза уроки давал, И поздно ложился, и рано вставал, А ел что придется и вполживота, Вконец опостылела мне нищета! Пороги колледжа я стал обивать, Просил, умолял их без платы принять,А думал когда-то полцарства и дочку раджи получить,Казалось, судьба мне хотела казну золотую вручитьИ тайную силу, с которой я перевернул бы весь свет, — Да нет! В заботы уйдя с головой, не угадывал я,Что в новой Бенгалии сила, надежда моя. Судьба иногда злую шутку играетИ в клетке для майны[49] павлина плясать заставляет,Ломаются перья о прутья, и стелется пух по железу — Какой же сухарь сочинил эту пьесу?На этой земле, где свободны леса, где грозы гремят в барабан, Куда ни посмотришь – обман, На что ни посмотришь – ограда И сердце не радо.Верчусь без работы, гляжу без улыбки, совсем я зачах, От зноя и голода еле держусь на ногах,Валюсь тяжело на топчан, проклиная в душе все и всех, Лежу на полу, а глаза устремляются вверх, И вижу в квадрате проема — Сидит Нондорани, смуглянка из ближнего дома. Как будто бы черная туча в полуденный зной Прохладно висит надо мной. А взгляд — Вечерний жасминовый сад. Безмолвная полночь, луна на ущербе, И темные воды в прибрежной пещере, И робкий ручей, Бегущий в долину из горных ключей,Она, словно птица, не слышит себя и не знает, Пока ее трель среди звезд замирает, И смотрит в глубокое небо глазами, Наполненными голубыми слезами.А помню: когда-то в тени под баньяном, как все деревенские дети, Любил я играть на бамбуковой флейте, Об этом забыл я, но вдруг Однажды проснулся в душе моей сладостный звук. На время каникул разъехались все, у кого есть семья, Остался лишь я, Обычно я под вечер флейту забытую брал, И дул осторожно, и пальцами перебирал.И вижу вверху Нондорани, смуглянку из ближнего дома, В квадрате проема, В котором мерцает ночными слезами Душа ее – черная тайна под черными небесами… И грустно сидит Нондорани часами. И друг, приютившийся в темной каморке души, Беседует с нею в вечерней тиши. Вот так же и флейта – забвенье мое: хоть стены и толстые, но Едва заиграет – и настежь окно, Звучание песни простой Стирало преграду меж ею и мной, И в мире теней – лишь в стране ее звука — Два друга нашли и узнали друг друга,Немое рыданье и плач бессловесный, войдя в ее узкое горло, Раскрылись в мотиве – печально и гордо,Лишь в тихих мелодиях флейты могли мы судьбу облегчитьИ то получить, что возможно, – и то, что нельзя получить.