Она дыханьем жизни юной Как будто наполняет час безлунный, — Таинственную пору, Невидимую внутреннему взору,Когда над гущей тьмы, где притаился сон,Восходит солнце и, не сразу пробужден, Весь лес как бы охвачен легкой дрожью,Бегущей от вершин деревьев к их подножью. Неясным трепетом пронизан воздух, А в птичьих гнездах Еще невнятен щебет и незвонок, Как проба голосов спросонок. Каким-то изумленным созерцаньем И смутным ожиданьем Неведомых чудес Наполнен лес. Ее душа еще во власти сна, И в то же время бодрствует она, Предчувствуя глубокий смысл восхода; Вся – чистота, бесстрашье и свобода,Она – самой себя блестящее открытье, Но это лишь безмолвное наитье. Ее величье – тайное, оно В моей душе отражено. Незримой колесницы шумИ вины золотой звучанье будят ум. Речей обрывки и напевы Проникнут исподволь в сознанье девы.Подобно лотосу, раскроется душа, Молитву солнцу вознести спеша. Благословляя жизни ликованье, Ее сиянье, цвет, благоуханье,Проснется новый день и раскует сознанье. С него спадут оковы сна, Корысти путы, страсти пелена.Дыханье ночника, отравленное чадом,Развеет ветер, чье дыханье пахнет садом.Она – как солнцу гимн, как славословье свету.Я «Утренней Зарей» назвал бы деву эту.