Ты поймешь, когда повзрослеешь

Сердце готово было вырваться из груди, тело было наэлектризовано, я едва сдерживалась, чтобы не закричать. Рафаэль неслышно закрыл за нами дверь флигеля.

– Побежали, – прошептал он, взяв меня за руку. Я вздрогнула от его прикосновения. За секунду мы пробежали расстояние, отделявшее флигель от основного здания. На полпути я осознала, что несусь на цыпочках. Мой мозг и тело включили паузу.

– Мы пойдем вдоль ограды, – прошептал Рафаэль еще тише и еще ближе придвинувшись ко мне.

И все ради того, чтобы нас никто не услышал.

Крадучись, мы пробирались по парку. Мы были почти у цели, когда вдруг услышали смех. Мы застыли, прижавшись к ограде. Биение сердца отдавалось в горле, в ушах. А вдруг Рафаэль ошибся? А что если голоса принадлежат группе убийц, сбежавших из тюрьмы?

– Мне страшно, – вне себя от ужаса пробормотала я.

Он поймал мою ладонь и принялся ее поглаживать большим пальцем. Если он решил, что этим жестом приведет меня в чувство, то он ошибся.

– Пойдем, мы уже почти у цели, – прошептал он. – Ты не передумала?

Его лицо находилось в нескольких сантиметрах от моего, в моих глазах отражались его глаза. Кромешная тьма, его шепчущий голос, ласкающие поглаживания руки, его дыхание на моей щеке… на несколько мгновений время остановилось. Его дыхание ускорилось, и мне потребовалось сделать усилие, чтобы успокоить свое. Его пальцы переплелись с моими. В голове прокручивались эпизоды эротического фильма. Телу хотелось забыться, но разум стоял на страже.

– Нет, не передумала, – прохрипела я. – Идем?

– Они здесь, как я и предполагал.

Голоса слышались все отчетливее по мере приближения к огороду. Я узнала один из них, потом второй. Рафаэль был прав. За оградкой вдруг вспыхнул огонек. Мы тихонько обошли ее, и, как из-под земли, выросли перед теми, кто наполнял ужасом мои ночи. Сидя на садовом стуле, Густав спокойно скручивал косячок.

73

Увидев нас, он вскочил, и все его нехитрые приспособления упали на землю.

Сидящие за столом Пьер, Элизабет и Луиза застыли в изумлении.

– Ну и ну! – набросилась я на них, – вот мы вас и застукали, банда наркоманов.

Можно было подумать, что я не только пользуюсь их неограниченным доверием, но и поощряю выращивание растений семейства коноплевых. Потому что Густав ничуточки не испугался и тут же разразился гомерическим хохотом. Его примеру последовали остальные, включая Рафаэля.

– Не понимаю, чему вы радуетесь? – спросила я, старясь сохранить серьезный тон.

– Но вы же не хотите, чтобы мы все разрыдались, – пропищала сквозь смех Элизабет, промокая носовым платком глаза, и снова залилась хохотом.

– Она сейчас нам будет рассказывать, что это вредно для здоровья, – произнес Пьер.

Их веселость заставила меня сложить оружие, и я рассмеялась вместе с ними. Луиза смотрела на меня, глаза ее сияли:

– Хотите, мы вам тоже забьем косячок?

…Прошло полчаса. За это время я успела сказать им десять раз «спасибо, нет», пытаясь убедить их в том, что мне это не нравится и что это будет непрофессионально. Я им, конечно, не рассказала, что только раз в жизни попробовала покурить травку, и это было крайне неприятно, потому что я оказалась во власти панической атаки, которую запомнила на всю жизнь. Что касается Рафаэля, то он не испытывал никаких комплексов и с наслаждением затягивался, пока четверо анашистов исповедовались передо мной. Наркотик, как известно, развязывает языки.

Густав начал выращивать коноплю с тех пор, как поселился здесь.

– Я выкурил свою первую сигарету в 1968, тогда мне было тридцать лет. Мы с женой купили травку в Англете. Наши новые соседи приобщили нас к этому, они жили коммуной, были очень открытыми, и мы быстро сошлись с ними. И хотя наш образ жизни был более традиционным, но эту привычку мы сохранили навсегда. А когда жена заболела, она курила прямо в больничной палате. Это немного успокаивало ее боль. Переехав сюда, я спросил, могу ли я возделывать огород.

И с тех пор среди томатов и клубники Густав выращивает коноплю, а ее побеги сушит у себя в студии в диванном ящике.

– Так вот чем объясняется такой странный запах в вашей студии?

Все прояснилось, даже дикие вопли, которые я когда-то слышала.

– Однажды, когда мы делились впечатлениями от курения, нас застал врасплох Леон. Мы испугались, что он может нас разоблачить, и предложили ему присоединиться к нам. Это произошло вечером в полнолуние, и целый час он был с нами, сохраняя при этом свой неприступный вид. С тех пор он даже ни разу не заикнулся с нами об этом.

– Еще бы! – усмехнулась Элизабет. – Густав заставил его поверить в то, что он снял все на видео, когда Леон уж было решил, что мы в его власти. Он испугался, как бы это не вышло наружу…

Рафаэль рассмеялся.