Ты покоришься мне, тигр!

Однажды какой-то весельчак крикнул:

 - Леопард во дворе!

Конечно, снова паника. Дверь в мою гардеробную была открыта, и я слышал суету и гневные возгласы:

— Безобразие, опять выпустили леопарда!

Я бросился к клеткам. Смотрю — все звери на месте.

Думаю, может быть, от волнения ошибся — пересчитываю: один, два, три, четыре, пять. Нет, правильно! Замки закрыты, клетки перекрыты шибрами. Что же это значит?

Возвращаюсь обратно и от волнения еще никак не пойму, что произошло. И вдруг догадываюсь: розыгрыш! Но кто же этот «остряк», который заставил волноваться столько народа? А ведь тут были и дети!

Самым настойчивым и неутомимым бегуном был у меня Ранжо. Обычно он вел себя спокойно, мирно, флегматично, и это усыпляло бдительность мою и ассистентов. А Ранжо был парень не промах и постоянно пользовался нашими оплошностями. Но иногда к побегам его побуждали самые непредвиденные причины.

Taк однажды во время перегонки Ранжо из одной клетки в другую служащий поторопился и, закрывая клетку, прищемил леопарду хвост. У зверя через некоторое время началась сухая гангрена. Ранжо зализывал больное место, и хвост болел все больше. Наверно, в раздражении на постоянную боль, а может быть, из медицинских соображений Ранжо отгрыз больной кончик хвоста и съел его. Через несколько дней у него заболел следующий позвонок, который он ампутировал тем же способом. И так эта операция повторялась шесть раз. А хвост все продолжал укорачиваться, и никакие лекарства не помогали. Леопард мог остаться куцым. И тогда прощай артистическая карьера! Чтобы спасти остатки хвоста, решили сделать операцию «по науке» и пригласили хирурга. После операции Ранжо оставили зажатым в узкой, как гроб, клетке, что ему, конечно, не нравилось. Мы старались создать ему комфорт и даже перед клеткой поставили вентилятор, чтобы продувать ее и спасать зверя от жары и мух. Но повернуться и согнуться в ней он не мог, и это начало его раздражать.

Только его бедный хвост был на свободе. Время от времени его перевязывали, что тоже не улучшало настроения Ранжо. Круглые сутки дежурили служители около больного леопарда и предупредительно оказывали ему всевозможные услуги.

Вначале спокойный и флегматичный, любитель поесть и поспать, Ранжо не очень нас беспокоил. Но на восьмой день пребывания в узкой клетке даже его терпение иссякло. Ночью он, поднатужившись, начал толкаться в стенки, и одна из них подалась. Тогда он начал упорно и настойчиво расшатывать и разламывать свою тюрьму.

Увидев качающиеся стенки, дежурный растерялся. Чувствуя, что упорство Ранжо скоро увенчается успехом, он, оставив зверя одного, бросился ко мне домой.

Слышу, кто-то барабанит в окно. Вскакиваю:

— Кто там? В чем дело?

— Скорее это я — Николай! Ранжо ломает клетку, может быть, уже вышел и гуляет на свободе!

Одеваясь на ходу, я переулками бросился к парку, в котором стоял наш цирк. Перескочив через ограду, я очутился около клетки с Ранжо. Только что кончился ливень — грязь и мокрота сковывали движения. В парке темнота непроглядная. Непроглядная только для меня, но отнюдь не для леопарда.

Осторожно войдя во двор, я увидел, как Ранжо ходит по кругу, высвеченному фонарем на земле. В голове мелькнуло: в конце двора стоят лошади. Из-за света леопард их не видит. И пока еще не чует. Как на грех, в руках ничего нет и поблизости ни одного подходящего предмета. Скомкав горсть грязи, бросил его в Ранжо, надеясь, что тот от неожиданности уйдет в открытые двери цирка, а там мне справиться с ним будет легче. В любом случае его надо поскорее загнать в цирк. Не то ведь и в город может убежать пли просто в парк. А там деревья, а леопарды по деревьям лазить мастера. Трудненько мне будет тогда с ним справиться. Но комок грязи оказал обратное действие. Ранжо прыгнул на крышу клетки, оттуда на крышу фургона, а с него на крышу цирка. Вот тебе и раз. Крыша после дождя была скользкой, и он, пробежав по ней несколько шагов, свалился. Не думая, что он упадет, я, было, бросился перехватить его с другой стороны, но тут вдруг что-то чуть было не рухнуло мне на голову. Ранжо! Так, хорошо! Рядом дверь бокового прохода в цирк. Мне бы что-нибудь длинное! И в это время, как по волшебству, появляется сторож с палкой в руках. Выхватываю у него палку и хочу удержать Ранжо у двери. Но не тут-то было! Брезгливо шагая по грязи, он направился в глубь парка, вскочил на скамейку и начал облизывать замаранные лапы. Чистюля!

Можно передохнуть и собраться с мыслями. Ассистенту велю бежать в цирк, открыть все двери и повсюду зажечь свет.

Через минуту — двери открыты, свет снопами ударил в парк и осветил Ранжо. Зайдя сзади, я спихнул его палкой со скамейки и громко крикнул:

— Ранжо, домой!