Ты помнишь (СИ)

— Алло, Эдвард? — Элис улыбнулась, отвечая на звонок, но улыбка необъяснимо тускнела, с каждым новым словом, произнесённым на том конце. — Какой же. Ты. Придурок. Эдвард, ты ведь понимаешь, что СЕЙЧАС нам совершенно не до этого?! Нет, чёрт возьми! Мы не можем! В том-то и дело, ты должен был разобраться с ними ещё ТОГДА. Да потому что Карлайл тоже был в это втянут! Так, ладно, спокойно, — Элис облокотилась на перила, лихорадочно прокручивая в голове события годовалой давности и мысленно оценивая ситуацию. — Никому ничего не говори. Завтра важный день, причём для тебя в особенности, — последние слова девушка буквально прошипела в трубку, — не зачем портить его. Мы скажем Карлайлу вместе, как только отгремит торжество и твоя невеста сменит фамилию. Возможно тогда шансов выйти из этой ситуации невредимыми будет больше. А пока она всё ещё Свон, приглядывай за ней вдвойне. Усёк? Давай.

Твой я или нет, — я не знаю, но когда-нибудь

Прохладный ветерок приятно обдувал ноги, пока Белла прогуливалась вдоль реки, ведущей далеко на юг. Июнь встречал всех жителей городка на окраине штата Вашингтон лёгким, где-то даже припекающим, солнцем, предварительно охладив пыл стойкими весенними ливнями. Вот и сейчас, среди огромных луж, раскиданных по всему городу, можно было проследить полоску выжженной травы, так ярко контрастирующей на фоне.

Подобные вещи уже давно не удивляли жителей Форкса. Можно сказать, что в какой-то степени этих людей удивить было уже невозможно. Уж точно не погодой, где аномальные ливни были привычным делом, а снег в июле выпадал уже дважды. Уж точно не здесь, где все знают друг друга в лицо, обсуждают всю подноготную той или иной личности, местами скандальной, а местами несчастной. Третьего было не дано. В противном случае, ты бы не жил здесь, будучи кем-то иным.

Свон в последний раз оглянулась на маленькую речушку и вышла на поляну, залитую светом, укрытую одеялом лиловых лиатрис и кипрея, а от того немного ослепляющую при первом взгляде. Весной здесь почти всегда отдаёт золотым от жёлтых бутонов рябчика, а осенью наоборот — зелёным. Летом же фиолетовый с россыпью розового и жёлтого создаёт особенно яркую картину. Самодельная лавочка была прибита к дереву в центре, а вокруг были раскинуты покрывала с подушками.

Но даже не красота окружения тянула сюда девушку, и уж точно не лавочка в центре.

Воспоминания тяжелым камнем лежали на душе, и за это время не раз заставляли уйти в себя, утопая в них всё больше.

Белла любила Эдварда. Она поняла это ещё в тринадцать, когда он, весь из себя такой наглый, назвал её унылой заучкой и запер в туалете на третьем этаже. Она просидела там всю ночь, а наутро, когда техничка открыла дверь и обнаружила там заплаканную восьмиклассницу, так и не призналась, кто это сделал. Это было зря. С того дня его издевательства становились всё более изощренными и со временем — она уже даже не помнит когда, — превратились во что-то большее.

Это не значит, что она забыла всё то ужасное, что было раньше.

Личинки в пенале, туалетная бумага в сумке, украденная из раздевалки одежда и гуляющее по ютубу видео её в одном белье, порезанные руки и разбитые зеркала в туалете, вымазанные помадой и надписями, нельзя было забыть. Это то, что будет стоять между ними всегда.

Но даже не это дало повод усомниться в правильности принятого решения и завтрашнего торжества, не былые обиды и не чужие сплетни, а малыш, живущий внутри неё уже тринадцать недель и заставивший задуматься над куда более ужасными вещами, которые преследовали жизнь её избранника.

Слухи… Они всегда окружали её жизнь, с того самого дня, как отца, шерифа города, посадили. Она знала, что сплетни - далеко не истина в последней инстанции, и принимать важные решения, отталкиваясь только от них, нельзя. Тем не менее, именно они послужили толчком. Когда Белла впервые познакомилась с семьей Калленов, будучи официально представленной в качестве девушки их младшего сына, она была слишком удивлена разительными отличиями в их поведении с тем, что она сама представляла, и тем, что о них говорили. Некое честолюбие взыграло с ней злую шутку, и она была полностью охвачена гордостью от осознания того, что эти люди были к ней добры. Они улыбались и шутили, приняли её весьма радушно и накормили вкуснейшим ужином. Плюс ко всему абсолютная помешанность на Эдварде, не дала заглянуть между строк.

Наркотики. Семья её жениха, живущая в огромном особняке, имеющая пять приёмных детей и успешные карьеры в сфере медицины, действительно торгуют наркотиками. Это объясняло их доходы, такое странное поведение и отчуждённость от общества. Они жили у самого леса и могли торговать там чем им вздумается. Поставлять наркотики даже подросткам, почти что детям.

С момента их приезда трое десятиклассников безвозвратно пропало в чащах и пятеро было найдено в своих квартирах погибшими от передозировки.

Можно ли впустить в свою жизнь людей, по чьей вине погибают люди? С теми, кто ради шанса наживы пойдут по головам и совершат всё что угодно?