Ты помнишь, товарищ… Воспоминания о Михаиле Светлове

Константин Черемин, старший лейтенант, сначала командовал хозвзводом, потом, как способный старшина, был назначен командиром стрелковой роты. Погиб он 6 июня 1942 года в деревне Харино, недалеко от Старой Руссы. В его внешности и поведении было что-то цыганское – вольное и задорное. Светлов так и написал- «цыганскою кровью», но в редакции переменили на «горячею».

В бригаде служил знаменитый разведчик Павел Некрасов. Он был следопыт – никогда не возвращался из разведки «пустым».

Заканчивалась песня словами о Федоре Чистякове, уничтожившем в бою из станкового пулемета свыше 200 гитлеровцев.

На слова песни была написана музыка, ее пели не только воины 44-й бригады, но ансамбль песни и пляски 1-й ударной армии. Потом она перекочевала с нами на Западный фронт и дошла до подступов к Праге.

Замолкли под вечер раскаты боев,
Темны коридоры траншей.
Возьми же гитару, Василий Славнов,
И спой, и сыграй для друзей.
Под звездною крышей мы жили с тобой,
Болотами топкими шли.
В жестоких атаках, мой друг дорогой,
Мы дружбу свою обрели.
Быть может, нам песню не спеть до конца –
Мы снова в атаку пойдем.
Сигналу тревог послушны сердца,
А песню потом допоем!
О дружбе бойцовской ты спой нам теперь,
Сыграй нам, товарищ комбат,
И радость победы, и горечь потерь
На струнах опять зазвучат.
О павших за Родину память хранит
Родимая наша земля,
И сердце Черемина снова стучит,
Цыганскою кровью бурля…
Быть может, нам песню не спеть до конца –
Мы снова в атаку пойдем.
Сигналу тревоги послушны сердца,
А песню потом допоем!
Пусть песня над нами встает, широка,-
Присягой друзей боевых,
И снова Некрасов ведет «языка»
В коллекцию фрицев своих.
И питерский слесарь – наш друг Чистяков
Прилег за «максимом» своим,
И зарево новых победных боев
Уже полыхает над ним…
Быть может, нам песню не спеть до конца –
Мы снова в атаку пойдем.
Сигналу тревоги послушны сердца,
А песню потом допоем!

В 1958 году воины полка решили собраться и вспомнить фронтовое прошлое. Пригласили наших друзей – военных корреспондентов Б. Бялика, А. Исбаха, М. Матусовского и, конечно, Михаила Светлова. 23 февраля,

в сорокалетний юбилей нашей армии, встреча состоялась в одном из залов Музея Советской Армии, Было вынесено дважды орденоносное, все изрешеченное осколками знамя полка. И Михаил Светлов прочитал тогда «Песню о дружбе».

Встречи Светлова под Старой Руссой с бойцами бригады оставили глубокий след в его творчестве. В героях пьесы «Бранденбургские ворота» узнаешь знакомые мотивы, друзей, себя, как бы снова переживаешь вместе с ними тяжелые бои.

Когда я думаю о Михаиле Светлове, который так сильно вошел в мою жизнь, я всегда вспоминаю его слова:

Сигналу тревоги послушны сердца,
А песню потом допоем!

Нет, наверно, никогда песня Светлова не будет допета до конца.

ЛЕГЕНДА О СВЕТЛОВЕ. Е. Долматовский

Есть такой штамп: неуклюжий, подслеповатый человек в мешковатой шинели – это поэт на войне. Он ничего не понимает в военном деле, наивен, над ним подтрунивают.

Я не знаю, откуда взялся этот штамп. Во всяком случае, не из жизни. Десятки примеров его опровергают. И лишь один пример можно привести в подтверждение, и примером этим будет Михаил Светлов.

Мы были раньше мало знакомы. Но 22 июня 1941 года именно от Светлова я узнал, что началась война. Мы оба находились в Ленинграде. ЯГ писал песни для кинокартины «Жених с миллионами» на «Ленфильме». Для другой, не помню какой, картины песни писал Светлов.

Утром того воскресенья у меня в номере сидели метростроевцы из Москвы. В дверь постучали. Это был Светлов, очень спокойный и грустный.

– Включите радио,- сказал он.- Сегодня на нас напали немцы. Мы втянуты во вторую мировую войну. Извинись перед товарищами, едем в Москву. Теперь ясно, как будем проводить лето,- пошутил он (вчера обсуждали, куда поехать на курорт).