Ты помнишь, товарищ…

– Так мог позволить себе только Толстой…

– А помнишь, у Достоевского…

К столику подошел Светлов.

– Что мне в вас нравится,- сказал он,- это то, что вы даете друг другу слово сказать.

* * *

Однажды он пошутил:

– Занимать деньги надо только у пессимистов. Они заранее знают, что им не отдадут.

* * *

Один восторженный поклонник Светлова, знакомясь с ним, воскликнул:

– Боже мой, передо мной живой классик!

– Что вы,- ответил Светлов.-Еле живой.

* * *

В долгие месяцы тяжелой болезни Светлов верил в свое выздоровление и терпеливо ждал возможности вернуться к общению с друзьями.

Он любил, когда я приносил ему в больницу шаржи и приколачивал их к стене.

Глядя на рисунки, он говорил:

– У меня создается ощущение, что я не в больничной палате, а дома.

Когда его на короткое время выписали из больницы, он по дороге домой сказал:

– Я чувствую себя птицей, которая едет в ломбард выкупать свои крылья.

* * *

Об одном поэте:

– Он – как кружка пива. Прежде чем выпить, надо сдуть пену.

– Счастье поэта должно быть всеобщим, а несчастье – обязательно конспиративным.

– Человек, не наделенный талантом, если в одном не удалось, займется чем-нибудь другим.

У талантливого нет выбора.

* * *

К моим шаржам на Светлова разные поэты, в том числе и сам Светлов, написали много эпиграмм.

К шаржу сделанному на пленуме писателей в 1953 году, Светлов написал:

Постольку я, друзья, нелепей,
Поскольку рисовал не Репин.

М. Светлов 5. I. 53 г.

Я хотел было опубликовать рисунок вместе с этой эпиграммой, но редактор сказал, что в русском языке нет такого слова – «нелепей».

– Если есть слово «великолепен», почему же нельзя сказать «нелепей»? – возразил Светлов. – Впрочем,- добавил он,- легче написать новую эпиграмму, чем внушить редактору чувство юмора. Пусть будет так:

Я, в искусстве правду любя,
Убедился сегодня снова –
Как приятно после тебя
Видеть Репина и Васнецова.

Ко дню его рождения в 1956 году я нарисовал Светлова в позе и одеянии Джиоконды. В ответ на такое кощунство он предложил подписаться под рисунком: «Леонардо да Иначе». И тут же добавил:

Ну не смешно ли,- сама Джиоконда
Стала сегодня членом Литфонда.

Увидев набросок, где он изображен грустным и усталым, Михаил Аркадьевич призадумался, походил взад и вперед по комнате и, приложив рисунок к стене, написал:

Хоть я и не ношу вериги,
Но все ж худею без конца,
И уловил художник Игин
Последние черты лица.

М. Светлов 21. 1. 60 г.

Иронически усмехается Светлов и в подписи к шаржу, сделанному в день его шестидесятилетия:

Твоею кистью я отмечен,
Спасибо, рыцарь красоты,
За то, что изувековечил
Мои небесные черты.

А вот несколько эпиграмм, написанных другими авторами.

Александр Рейжевский пришел в Центральный Дом литераторов в тот момент, когда я рисовал на стене гостиной Михаила Аркадьевича в виде улыбающегося за окном полумесяца. Рейжевский подписал к рисунку:

Улыбается в окне
Нам луна портретом новым.
Видно, нравится луне
Это сходство со Светловым.

Ян Сашин писал автору знаменитой «Гренады»:

Поэту Светлову и слава и честь –
Гренадская область в поэзии есть!
Но много доносится жалоб:
Расширить ее не мешало б…

Вот эпиграмма Владимира Волина:

Примерно двадцать лет назад
Был зритель пьесе «Сказка» рад,
И новых пьес он ждет, грустя,
Примерно «двадцать лет спустя».

К рисунку, где Светлов идет снежной ночью с поднятым воротником, Александр Раскин писал:

Светлов хорош во всякую погоду,
Да жаль, молчит он иногда по году.
Михалков, увидев эту эпиграмму, добавил:
Молчит, но если скажет слово,-
То это слово М. Светлова!

Я вспоминаю, как мы со Светловым искали заключение для нашей книги «Музей друзей».

Светлов закончил книгу так:

Не родственники мы, не домочадцы,
И я хотел бы жизнь свою прожить,
Чтоб с вами никогда не разлучаться
И «здравствуйте» все время говорить.

СПАСЕННЫЕ ГЕРОИ. Александр Рейжевский