Ты прекрасна!

«Странно, но, судя по выражению ее лица, у нее даже не возникло желания придушить наглеца, – подумал Бо. – Неужели он ей понравился? Быть того не может! Или может?.. При мысли об этом Бо разозлился еще больше, и ему вдруг ужасно захотелось схватить первый попавший стул, швырнуть его в окно, а затем выскочить на улицу и надрать кому-нибудь задницу. Хорошо бы сейчас случилось фальшивое ограбление на заправке или инсценированное похищение на пирсе… Тогда он смог бы разобраться с плохими парнями несколькими хорошо поставленными зрелищными ударами или холостыми выстрелами. Был бы уместен еще фон в виде взрыва. Неплохая вышла бы сцена. Лучше всего, конечно, дополненная гонораром в пятнадцать миллионов долларов.

Майк улыбнулся Лейси и спросил:

– Откуда вы знаете Бо?

Тут Генри подбежал к матери, держа в руке шоколадный пончик. Взглянув на режиссера, он сообщил:

– Мы живем вместе на маяке.

Симона хихикнула и осведомилась:

– Неужели это правда?

– Но не навсегда, – ответил Генри, радостно пританцовывая. – Когда-нибудь нам придется уехать. – Малыш тараторил и тараторил, спеша сказать как можно больше, пока его все слушали. – Но мы все равно останемся здесь, в Индиго-бич. У меня будет комната, покрашенная как футбольное поле. Мама купит дом с красной дверью и растениями в голубых кадках перед ней. – Он выдохнул и добавил: – Вы сможете к нам прийти. Мама всегда будет печь шоколадное печенье.

Глаза Лейси стали грустными, и она пробормотала:

– Когда-нибудь так и будет, малыш…

– Когда-нибудь, но очень скоро, – пояснил Генри. – Потому что мама обещала.

Выражение лица Лейси едва заметно изменилось. Теперь она выглядела жутко сексуальной, совсем как плохие девчонки из фильмов Бо. Но еще больше – как Грета Гильденстерм.

Бо почувствовал себя очень неуютно. Но надо было что-то сказать.

– Мы с Лейси давно знакомы, – сообщил он.

– Как давно? – спросила Симона.

Чуть помедлив, Лейси ответила:

– Мы жили по соседству, когда были детьми.

Бо не знал, куда их заведет эта ложь, но в конце концов… какая разница? Но лучше бы ей не говорить, что он ей как брат. На сегодня с него, пожалуй, хватит…

Майк присвистнул и пробормотал:

– Значит, вы выросли в Бэттери? В Чарлстоне? Там, где раздались первые выстрелы Гражданской войны?

– Угу, – буркнула Лейси. Ее щеки порозовели, но она решила, что ей придется держаться этой лжи.

Правда, у Бо имелись сомнения относительно ее актерских способностей.

– Там живут очень богатые люди, – заметил Адам. – Первоклассная недвижимость.

– Всякая, – ответила Лейси. – Мой дом был… очень уютным и маленьким. Ничего особенного.

– Не смущайтесь, – вмешался Майк. – Все мы знаем, что уютный дом в Бэттери – это особняк с восемью спальнями. Семья Бо – мультимиллионеры, не так ли, Бо?

– Я бы не стал утверждать, что у нас так уж много миллионов, – нахмурившись, отозвался Бо.

Лейси метнула в его сторону быстрый взгляд, но ведь не его вина, что он родился с серебряной ложкой во рту. И он не станет участвовать в отнюдь не вежливом обсуждении финансового состояния его семьи. Богатые парни с Юга не говорят о деньгах – разве что со своими биржевыми маклерами, финансовыми директорами или отцами, когда те уже на смертном одре; но даже и тогда разговор ведется благопристойно и скромно.

– Все вы здесь – очаровательные люди, – пробормотала Симона. – Готовы для Бо на что угодно. В хорошем смысле, конечно.

– Разумеется, – вклинился Адам. – И если Лейси выросла в Бэттери, то здесь, естественно, для того, чтобы поприветствовать Бо, поздравить его с возвращением в Южную Каролину, разве нет?

Лейси заправила за ухо прядь волос.

– Ну, услышав, что Бо возвращается сюда, чтобы тут сниматься, я решила, что он сможет составить нам компанию на маяке.

– Мне необходимо много внимания, – сообщил Бо. – Мы, южные парни, все такие.

– Так он острее чувствует свои корни, – добавила Лейси. – Для нас он не кинозвезда, а добрый сосед.

Бо попытался изобразить улыбку, а Генри, выглянув из-за маминой юбки, сообщил:

– И он еще не знает, есть ли у него суперсила или нет.

Через несколько секунд Лейси и Генри ушли, а Бо, проводив их, вздохнул.

– Я все понял, – заявил Майк. – Это девочка, с которой ты в детстве переговаривался через забор. Но значит ли это, что старое пламя разгорелось с новой силой?

– Мы всегда были просто друзьями. Никакого пламени. Никакого секса. Мы даже не целовались, и я ни разу не шлепнул ее по аппетитной попке.

– Зато теперь вы живете вместе, – заметила Симона. Интересно, с чего это ее так разобрало? Сцепила пальцы с такой силой, что даже костяшки побелели. А ее длинные серебристые ногти напоминали когти хищной птицы…

– Вовсе не вместе, – пробурчал Бо. – Просто в одном доме.

Но никто ему не поверил. В таких случаях говорится: этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Решив, что обязан довести дело до конца, чтобы коллеги перестали строить предположения, Бо обвел взглядом магазин, после чего тоном заговорщика проговорил: