Ты принадлежишь мне

И тут его горячий язык касается ягодицы. Вздрагиваю от неожиданности и охаю.

Второй рукой он нежно гладит мою вторую ягодицу.

Замираю и почти не дышу.

Это игра? Он так играет со мной?

Но я такие игры терпеть не могу. Я полностью в его власти и понятия не имею, что он решит со мной сделать.

К тому же он еще и молчит, ничего не говорит. И от этого с каждой минутой становится все страшнее и страшнее.

Пока я пытаюсь понять, что мне делать и как выбираться из номера, незнакомец начинает мять мои ягодицы гораздо интенсивнее.

— Не н-надо, — жалким голосом блею я и тут же вскрикиваю, получив болезненный удар.

Кажется, теперь я поняла, чего он добивается. Он хочет, чтобы я молчала. Но какого хрена? Не мог предупредить, написать в записке? Чертов псих.

Возбуждения как не бывало. Мне ужасно страшно и хочется вернуться домой к мужу, тысячу раз уже пожалела, что согласилась на эту авантюру. Но похоже, что домой меня никто не собирается отпускать.

Стискиваю зубы и молча терплю то, что он творит с моими ягодицами.

То лижет языком, то массирует мягко, или наоборот жестко. Я охаю и подрагиваю, и каждый раз перестаю дышать от ужаса, когда чувствую, как его руки подбираются к промежности, но дальше не идут; поднимаются выше по моим бокам и доходят до груди. Я пытаюсь прижаться теснее к матрасу, чтобы чертов псих не смог добраться до сосков, но он с легкостью приподнимает моё тело и обхватывает соски, сжимая их до боли. Я опять вскрикиваю и начинаю извиваться, пытаясь скинуть его с себя — и опять получаю несколько шлепков по ягодицам.

Р-р-р-р… ну что за фигня, а? Я не должна сопротивляться? Это типа намек? А может, месть за то, что он не имеет права говорить?

На глазах выступают слезы, но я утыкаюсь лицом в матрас, чтобы не всхлипнуть и не показать этому козлу свое отношение к тому, что он творит. Не дождётся. Пусть быстрее трахает и просто уходит. А я потом попытаюсь связаться с Тарасенко… Или просто подам на развод и уеду обратно в Россию? Квартиру я не стала продавать, жить мне, слава богу, есть где, на работу вернусь обратно к Лисовским. С Линой я еще на свадьбе разговаривала, и она сказала, что Герман готов принять меня в любое время, даже если через год решу вернуться.

Внутри все просто рассыпается на осколки. Не хочу больше жить с Тарасенко, виню во всем его, ведь это он придумал… С другой стороны, я ведь могла наотрез отказаться, но я позволила себя уговорить. Значит, все-таки вина лежит на мне. А Женя лишь хотел как лучше?

Боже, как я запуталась…

Так и хочется заорать от злости, но страх, что этот псих опять сделает мне больно, заставляет сжать челюсть, и терпеть его… нежные поглаживания и острожные покусывания моей кожи на позвоночнике?

Кажется, за своими мыслями я упустила, что кое-кто решил кардинально изменить своё поведение.

По коже ползут мурашки от того, что он творит с моим позвоночником — покусывает, лижет; при этом нежно сжимает и крутит соски.

Я даже дышать перестаю от напряжения и ожидания какого-нибудь подвоха. Но… ничего плохого не происходит. И мужчина продолжает целовать, нежно покусывать, а иногда просто лизать чувствительную кожу, особенно у основания шеи, и мять грудь, крутя пальцами соски.

Низ живота медленно, но верно вновь наливается тяжестью.

Страх уходит на второй план, и я, сама от себя не ожидая, расслабляюсь и вновь завожусь.

Его руки ходят по моим бокам вверх-вниз, заставляя инстинктивно выгибаться под их мягким давлением. Он мнёт мышцы на моей спине, то жестко, то нежно. И вновь возвращается к ягодицам, а затем по бокам вверх, к груди.

Несколькими движениями он расслабляет все мышцы на моем теле. Даже руки и ноги затрагивает: то жестко мнет, то наоборот нежно поглаживает, иногда чередует свои движения с нежными поцелуями — спина, плечи, вниз по позвоночнику, прямо к ягодицам.

— Ах! — вскрикиваю, когда одним движением он раздвигает мои ягодицы и языком ныряет к узкому входу.

Хочу сказать ему «нет», но тут же вспоминаю про болезненные удары, и прикусываю язык.

Сжимаюсь, сильнее сдвигаю ноги и ягодицы, но он тут же раздвигает мне ноги, вклиниваясь между них своим телом, и подкладывает подушки мне под попу.

Адреналин вновь подскакивает в крови. Мне страшно до чертиков, ведь даже мужа я туда пока не допустила. А он что же творит, гад?

Впиваюсь зубами в простыню, чтобы не закричать на него. Ведь понимаю уже, что сама загнала себя в эту дурацкую ловушку.

А мой невидимый любовник продолжает мять ягодицы и вылизывать вход в мою попку.

Ощущения на грани фола.

Острые и сладкие.

Низ живот скручивает от страха и удовольствия. Сердце бьется, как у загнанной лошади.

Как бы я ни сжималась, надолго меня не хватит.

Мои ноги бесстыдно раздвинуты, он сидит между ними и не позволяет их сомкнуть, попа отклячена вверх. Никогда еще я не чувствовала себя такой уязвимой, доступной, беззащитной и возбужденной.