Ты принадлежишь мне

Её взгляд становится настолько уязвимым и болезненным, что на миг в голове Жени мелькает малодушная мысль — а не прекратить ли всё это? Но нет… он должен узнать ответы на эти вопросы прямо сейчас. Ведь иначе они не смогут быть счастливы, и он навсегда потеряет её.

— Мне не нужны другие мужчины, мне нужен только ты, — отвечает она, а по её щеке катится одинокая слеза. — Но я не имею право быть счастливой. Я так виновата. Я сама во всем виновата, понимаешь? Как я могу быть счастливой, если мои родители… — её голос срывается, и Крис всхлипывает. — Это я виновата в их смерти. Я эгоистичная сволочь.

— О чем ты?

В глазах Жени столько изумления, что Крис прорывает:

— Я с детства была уверена в том, что лучше всех! Понимаешь? В классе я была самой лучшей, учителя нахваливали меня, я постоянно побеждала на всевозможных олимпиадах. А потом поехала в Москву, хотя родители уговаривали меня остаться в Новосибирске. Они предупреждали, что в столице очень опасно, но я же была лучше всех! — её голос так и сочится сарказмом, а губы кривятся в злой усмешке. — Кто посмеет тронуть меня? Да никто! И никогда! Я же чертов, мать его, гений! Все будут падать мне в ноги, и я покорю Москву своим талантом! А когда все это со мной случилось, и я оказалась в больнице, мне позвонила мама, а я, я… — она опять всхлипывает, — я взяла и все рассказала ей. Вывалила на неё всю свою боль, понимаешь!

— Но это нормально, Крис, — увещевает Женя, пытаясь обхватить её за талию и перетянуть к себе на колени, чтобы прижать к себе и обнять. — Это нормально, дети всегда, когда им больно, звонят родителям.

Но Крис уворачивается и, вскочив с кровати, кричит:

— Я знала, что у мамы больное сердце! Я знала, что ей нельзя волноваться! Но вместо этого вывалила на неё всю свою боль. А вечером мне позвонил папа и сказал, что маму на скорой увезли… Она умерла через три дня.

Её голос становится тише и спокойнее, она опять отворачивается от своего мужа, вспоминая, что случилось когда-то тринадцать лет назад:

— Я сорвалась и уехала, чтобы ухаживать за ней. Я думала, что всё можно исправить, а она умерла. А папа, — Крис всхлипывает и начинает заикаться, — папа умер через год. Он так горевал, что не смог защитить ни меня, ни её. Он умер во сне от тоски и безысходности.

Она отходит подальше от кровати, скрещивает руки в защитном жесте, обнимает себя за плечи.

— Это я виновата! Понимаешь? Я убила своих родителей! Я… Я не имею права, на счастье. Я хотела умереть, выпила много таблеток. Соседка вызвала скорую. Меня откачали… а там, в больнице, я встретила Иру Маркелову. И поняла, что мои проблемы — это и не проблемы вовсе, по сравнению с её жизнью. И стало так противно, что я.… я подумала, что смогу жить дальше. А потом все завертелось и…

Она машет рукой и опять закрывается, делая несколько шагов назад. Словно хочет вновь отгородиться от него, сбежать и вариться в собственной вине, как в пламени огня, устраивая себя ад и разрушая саму себя всё сильнее и сильнее, падая на самое дно.

— Тебе было больно, Крис, ты не виновата. Иди ко мне, — Женя протягивает руку, подзывая свою женщину. Ему так хочется обнять её, согреть и спрятать от той боли, что она сейчас испытывает.

— Нет, — качает она головой, а её лицо искажается от беззвучных рыданий. — Нет.

И тут Женя идет на уловку, понимая, что иначе опять придется бегать за ней по всей палате, а то и по всей стране.

— Я не смогу встать, чувствую себя не очень хорошо, пожалуйста, я так нуждаюсь в тебе, — тихо шепчет он и мысленно выдыхает, видя, как выражение лица Крис меняется на тревожное. Тут же забыв о себе и своей боли, она подходит к нему.

— Давай просто полежим немного, я так скучаю без тебя, — продолжает говорить . Давит на жалость, но иного выхода пока не видит. Однако твердо для себя решает сделать все, чтобы сделать свою женщину счастливой.

— Да, — рассеяно кивает Крис и забирается на кровать с ногами.

Они осторожно укладываются рядом, так, чтобы не повредить его раненое плечо, и лежат, прижавшись друг к другу настолько тесно, что внутри у обоих зарождается щемящее чувство, от которого распирает грудь. И это повязка дурацкая на плече… Жене так хочется сдернуть её и зацеловать Крис, залюбить с такой силой и страстью, чтобы не думала больше о всяких глупостях. Не страдала, а просто жила и была счастливой.

— Ты знаешь, я даже не ожидала, что смогу об этом кому-то рассказать, — шепчет Крис.

— Ты все еще боишься быть счастливой?

— Не знаю, — опускает она взгляд.

— Уже лучше, — усмехается Женя и, приблизившись, нежно целует её в уголок губ. — Несколько минут назад ты была уверена совсем в другом.

Крис смотрит на своего мужа с удивлением, словно и сама только что это поняла. А затем кладет ладонь себе на грудь, и прислушивается к чему-то, только ей понятному.

— Мне кажется, стало немного легче, — пораженно говорит она.

Женя с мягкой улыбкой зарывается пальцами в волосы Крис, массируя кожу.

— Давай попробуем быть счастливыми вместе? Ты доверишься мне?

— А что ты хочешь сделать? — в глазах его жены зарождается маленькая искорка любопытства и надежды.