Ты проснешься

– Закончил институт, МАИ. Работы нет, денег нет, живем вдвоем на мамины медсестринские. Вокруг хрень непонятная творится: умирающие заводы, институты проектные, туда идти смысла нет, масса мелких кооперативов по пошиву барахла, ларьки с жевательной резинкой и «Сникерсами», в новостях страшилки про рэкет. И куда?.. Но случай помог. Соседка обратилась с просьбой. Ее приятель собрался в Турцию за шмотьем, но что-то там у него случилось по здоровью, не помню уже сейчас, что именно, но не успевал он вовремя смотаться за загранпаспортом в ОВИР. И ей некогда. Вот ко мне и обратились. Помог по-соседски, даже денег брать не стал, все равно же дома сижу, тоскую. Он, правда, мне костюм спортивный потом привез, отблагодарил. Хотя неизвестно еще, кто кого благодарить должен. Я понял тогда, как много занятых людей нуждается в простой услуге, и дал объявление в газетку «Из рук в руки». Она в то время, кажется, вообще, единственная в этом смысле была. Начал заниматься загранпаспортами, визами, потом кто-то попросил гостиницу в Праге забронировать, потом билет на самолет до Афин заказать. Так мой бизнес и начался.

Олег умолк, посмотрел серьезными невеселыми глазами на Катю и решился. Он так и продолжал стоять посреди ее не слишком большой кухни – в распахнутой куртке, с шарфом выбившимся наружу, сунув руки в карманы дорогих брюк.

– К тому времени я уже в первый раз развелся. Поженились мы с Каринкой после третьего курса, жили у меня. У нас с мамой двушка в то время была. Мама на дежурства часто уходила, а у нас компашка с портвейном. Всей группой закатывались. Гитара, магнитофон и макароны с кетчупом. Изменяла она мне со всеми моими приятелями. Я ее прогнал через год. Второй раз женился, когда бизнес уже развернул. Любаша хорошая хозяйка была и с друзьями моими не кокетничала. Зато денежки притыривать стала. Нечаянно наткнулся на сберкнижку. Не было в то время карточек, она сберкнижку завела. Сама Люба не работала, как ты понимаешь, но в расходах я ее не ограничивал, были бабки, чего ж мелочиться? Противно мне стало, я и развелся. Она мне что-то объяснить пыталась, что на подарок мне копила, хотела сюрприз мне сделать, только неубедительно все это. Когда копишь на подарок, не открываешь счет. Да и к какому юбилею подарок она хотела мне сделать, если почти три года ежемесячно нехилые суммы вносила? Вот с этой сберкнижкой я ее и выпроводил назад в славный город Саратов.

Замолчал, собираясь с духом.

– Понимаешь ли, Катя, если мужик решает жениться, он своей женщине доверяется. Он вынужден ей довериться. Комплексы, страхи, слабости и так далее. То, что обычно прячет от всех и никому, даже другу, не показывает, и даже матери. И значит, будет он перед молодой женой голенький, страшненький и абсолютно уязвимый. Либо он заранее решает жить с ней как со скотиной. Извини. Можешь представить, как страшно вот так довериться? Разве есть гарантии, что эта женщина не будет его потом высмеивать, унижать и дергать за веревочки? Не осудит? Не предаст? А любому мужику, если вменяемый, хочется, чтобы жена его не только хорошо котлеты жарила и не водила шашни с друзьями, но и была всегда на его стороне, что бы по жизни с ним ни случилось. Вот такая большая мужская мечта. Чайку нальешь?

– Забавно, – с деланным оживлением произнесла Катя, снимая с плиты чайник. – Я бы расширила немножко трактовку. Большая мужская мечта – это чтобы котлеты жарила, рубашки стирала, брюки гладила, на других не смотрела и, главное, собственные его шашни не видела. И при этом всегда была на его стороне, что бы по жизни с ним ни случилось.

– Я не понял, ты что, все-таки хочешь поссориться? – оскорбился Демидов, – Почему ты мне снова какие-то гадости говоришь? В ответ на мою искренность.

– А я не понимаю, зачем мне твоя высокопарная искренность и все эти излияния по поводу мерзавок-бывших жен и поруганных твоих ожиданий. Зачем мне все это, Демидов? Хочешь до меня донести, что жениться не планируешь? Так ведь и я замуж не собираюсь. Тем более за тебя.

– Да? Не собираешься? А почему тем более за меня? Я урод?

– Наоборот, красавец. Но характер у тебя отвратительный, требования к спутнице жизни завышенные, да и крутится вокруг тебя девок размалеванных тьма. Не хочу я за тебя замуж.

– Странно... – недоверчиво протянул Демидов. – У меня по жизни другие наблюдения. Женщины вообще на этой теме повернуты.

– Это вы, Олег Олегович, заблуждаетесь. У меня масса знакомых девчонок, которых туда калачом не заманишь. Зачем?! Ради печати? Статуса? Ради статуса независимость терять? Бред какой. А вдруг ей другой понравится через полгода или год? У нас на работе одна дамочка вообще говорит: «Что же нам, красивым бабам, с мужиками не пожить?»

– Выходит, ты про романчик серьезно, – задумчиво произнес после паузы  Демидов. Видимо, вникал в суть крылатой фразы.

– Естественно. Именно, что серьезно. Удовлетворю, так сказать, свою обезумевшую плоть и все, тю-тю, брошу.

– Удовлетворишь, значит,  и бросишь? – язвительно переспросил он.

– Ну да. Потусим с тобой чуть-чуть и аривидерчи.