Ты сама пришла ко мне в руки

Желание захлестнуло Кармина с головой, и в себя он пришёл только тогда, когда Леммай уснула, а он настолько расслабился, что раскинул руки, и всё ещё ледяное покрывало с края кровати коснулось его пальцев. До сих пор он не замечал холода. Как и Леммай. Немного раньше она села, обнажившись только ниже пояса, на покрытую тончайшей коркой инея ткань и даже не переменилась в лице. Её тело было таким же горячим, как и у него. А желание единения – таким же сильным. И это заставило сердце Кармина петь от счастья и радости.

Похоже, даже алмазные варлорды бывают предельно счастливы, когда их влечение оказывается полностью взаимным.

Сейчас он казался себе спокойным и удовлетворённым, но на деле оказалось, что он всего лишь очень устал и потому не заметил, как уснул. Только крик голодной Эю разбудил их. Спальня уже немного прогрелась, а очаг наоборот потух. Леммай взяла Эю вместе с одеялами, полностью разделась и залезла с дочкой под оттаявшее покрывало.

Пахло мокрой шерстью и деревом. Электросвеча говорила, что до утра осталось совсем немного.

Кармин быстро привёл себя в порядок.

– Я поищу еды для тебя и вернусь, – пообещал он.

– Не нужно. Здесь есть кое-какие запасы. Я их нашла, – говорила Леммай тихо. Но подняла к нему лицо, когда Кармин склонился над ней, чтобы ещё раз посмотреть на Эю: – Прилетай вечером или даже ночью и ни о чём не думай и не заботься. Лишь бы ты был полон сил.

– Я тебе нужен именно таким?

– Слабым и уставшим тоже нужен, – снова кокетливо взглянула на него Леммай. – Ты нравишься мне любым.

Кармин тут же провёл логическую параллель со вчерашним её кокетливым взглядом, и уже расстегнулся и сел было рядом с ней на край кровати, но Леммай засмеялась и напомнила ему о том, что у него есть дела, а Эю вообще-то ест.

И с этого момента Кармин как зачарованный смотрел на то, как насыщается дочь. Ему это казалось странным. Он так привык думать, что женская грудь нужна только для удовольствия мужчин и ни разу не видел, как серены кормят малышей.

– Тебе это нравится? – спросил он у Леммай. – Кормить грудью?

– И нравится… и немного не по себе. Это мой первый ребёнок. Мне всё кажется незнакомым и новым. Я не разрешаю себе проникаться чувствами, чтобы не испытать неприятных эмоций хоть к чему-то, что касается Эю.

– Ты слишком любишь её. Люби так меня. И я дам тебе ещё детей.

Леммай улыбнулась, но ответ всё же укрыла в себе. Вместо этого она сказала:

– А ещё мне кажется странным, что другие женщины, вне зависимости от вида, расы и народа тоже кормят детей именно так.

– Правда? – удивился Кармин. – Даже те… живородящие?

– Да.

– Невероятно.

– Они тоже удивляются, когда узнают, что после жизни в яйце ребёнку перевёртышей требуется ещё и материнское молоко. Так смешно… Но зачем бы тогда серене нужна была грудь? В бою она только мешается.

Кармин застонал. Ему жутко хотелось лечь рядом с Леммай и ласкать предмет обсуждения.

Но Кармину пришлось покинуть их. Он не мог здесь оставаться сейчас и делать то, что хотел, а в казарме он мог быстро уснуть. Ещё одна свеча сна перед сложным днём – это замечательно.

Вечером он принёс еды и ещё одеял и выяснил, что Леммай пришлось слетать за какой-то мелочью. От этого факта слишком отчётливо ощутимый ужас заставил Кармина придать каменную неподвижность лицу, чтобы не выдать силы эмоций и не привлекать внимания Леммай.

В прошлый раз он твёрдо решил сделать всё, чтобы такого больше не повторялось, но теперь он осознал, что следует действовать на опережение даже внутри своей маленькой семьи. Он узнал, где находятся магазины, которые закрываются после заката, и рынки, открывающиеся с рассветом, и получил заказы от Леммай. И чтобы предупредить ещё какие-нибудь неожиданности, купил книгу, рассказывающую о молодых серенах, беременности и уходу за детьми. Из этой книги почерпнул много нового. В результате составил список того, что ещё нужно купить для Леммай и Эю.

Ему отчаянно везло. В положении тренера он пользовался уважением и оставался как бы в отдалении от всех тех, кто жил в казармах доспешников. Потому никто не задавал ему вопросов о том, что он читает и почему.

Всё, казалось, шло изумительно.

Леммай больше не покидала убежища. Разве что выходила, чтобы прогуляться с Эю по окружающему домик лесу.

Кармин всего раз успел погулять с ними днём до тех пор, пока не пришла весна. И очень сожалел об этом. Зима здесь, на Пенрине, оказалась самой необычной из всех, что видел Кармин на самых разных планетах. И в последние дни этой зимы, с которой его познакомили Леммай и Эю, в лесу вокруг домика царила такая красота, какую он должен был бы запомнить на всю жизнь. И пусть снега почти не было, но трава и ветви деревьев, успевших ожить и вырасти в короткое межзимье, белели от инея. Всё это солнце заставляло сиять алмазным блеском, который, как говорила Леммай, всегда будет напоминать ей и Эю о Кармине. А воздух был так свеж и чист от запахов, что сам по себе казался сладким.