Ты сама пришла ко мне в руки

– Кармин Тахри. Я прошу вашего разрешения на брачный контракт с Сармой Дайиси.

– И сколько ты можешь заплатить?

– Нисколько. Моей платой будет каждый второй ребёнок, отданный во владение Сармы после расторжения контракта.

– Какие великолепные замыслы, – с внезапной, но почти ничего не выражающей улыбкой сказал принц Рашингава. – Но как ты пришёл ко всему этому?

– Сарма удерживала его у себя целый год, – решил объяснить Нинио, – а потом влезла к нему под чужим именем.

– Обманом решила зачать ребёнка? – поразился принц Рашингава. – Не часто я такое видел. И была так хороша в своём обмане… м-мм… что Кармин Тахри просится жениться на тебе. Нет, это редкость. Большая редкость. Никто не любит обманщиков. Как ты докажешь, Кармин Тахри, что ты… простил её, а вовсе не замышляешь убить её лет через двадцать?

– Я бы не смог мечтать о мести так долго и всё это время притворяться хорошим мальчиком.

Принц Рашингава в ответ только рассмеялся.

– Папа просто король мстительных планов, – пояснила Сарма для Кармина. – Полагаю, его смех означает, что желание мстить он может хранить годами, если не тысячелетиями. И на твоём месте…

– Принц Рашингава! – чуть повысил голос Кармин. – Я не видел ещё серены, которая так бы любила своего ребёнка. А поскольку Эю – мой ребёнок, мне выгодно, чтобы был ещё хоть кто-нибудь, кроме меня, готовый охранять детство моей дочери, заботиться о ней и любить её. Потому я готов защищать и Сарму. Но, верите ли, она сама по себе достойна защиты и преданности, не будь она герцогиней.

– Как отец охотно верю. И мне вполне понятно всё сказанное вами, – кивнул Рашингава. – Завтра утром я хочу увидеть ваш брачный контракт, пылкий Кармин Тахри. Кажется… это будет первый раз, когда в брачном контракте будет стоять не две подписи, а три. Умница, Сарма. Надеюсь, это будет хорошее начало новой традиции. Скоро наступит день, когда все мои дочери начнут ставить подписи в своих контрактах.

Принц Рашингава отошёл, а Сарма повернулась к брату:

– Что думаешь?

– Думаю, что он поверил. Обмануть древнейшего сложно. Вероятно, отец увидел тайное волнение Кармина.

– Какое волнение? – вырвалось у Кармина, но он тут же ощутил, что у него трясутся руки.

Давно с ним такого не было.

Он действительно волновался. Но только от того, что принц Рашингава мог наотрез запретить ему даже видеть Сарму. Ведь у Кармина не было денег на варледи. А Сарма не простая варледи. Сколько бы она стоила, если бы Рашингава решил продать её? Разве что наследник царя мог бы позволить себе купить её. Наследник живого царя.

Следующим утром очень быстро оформился брачный контракт. А затем принц Рашингава, позвав своих дочерей и сыновей на подписание, сказал, что рассчитывает на то, что отныне серены тоже будут подписывать свои брачные контракты. Ещё какое-то время некоторые из этих подписей будут вынужденными, но с ростом прибыли от Циннии прекратится и это. И через пять лет все серены, принадлежащие непосредственно ему, Рашингаве, смогут выбирать себе судьбу самостоятельно. Разве что как отец он желает быть поставленным в известность о том, кто жених и каковы его мысли.

Иначе говоря, принц Рашингава заговорил именно о том, о чём шептались между собой братья Кармина, надеясь, что лучшие серены этой империи вскоре станут более доступны в финансовом плане.

А варледи Сарма Э Рашингава, герцогиня Дайиси, стала женой обычного парня, доспешника по имени Кармин Тахри. Конечно же то, что он – алмазный варлорд, было указано в контракте. А так же и то, что каждый их ребёнок будет проходить идентификацию по наследственности, чтобы не допустить чужого кода крови в результатах.

– Это несколько унизительно, – ворчал Кармин, сжимая в руке свою копию контракта и продолжая шагать к покоям Дайиси.

– Это папина лазейка, – пояснила Сарма. – Единственная, насколько я поняла. Она позволит ему разорвать наш контракт в том случае, если будет доказана неверность.

– Но… это странно. Нелогично для того мышления, какое он показал.

– Он ввёл тебя в заблуждение. Ему чужда романтичность, но он и сам уже давно женат по любви и верен ей, насколько я знаю. И потом, Кармин… тебе не кажется, что это его условие… довольно лёгкое?

– Для меня. А для тебя?

– Перестань. С тобой никто не сравнится.

– Никогда?

– Никогда.

– Посмотрим, что ты скажешь, когда мои братья решат покинуть адаптационный лагерь.

– А они там довольно долго.

– Да. Им предоставили эскортесс… а… ты говорила что Каруи – любовница твоего отца. Это правда?

– Прежде она была его любовницей и драгоценной леди нашего предела. Сейчас за ней закреплён только второй статус. Папа любит её, она очень умна и хороша собой, и, честно говоря, она славная девчушка, ради которой он может далеко зайти, но всё же папа предпочитает нежиться в объятиях фитки, в честь которой назвал планету.

– Это куда как значимо. Так почему ты не любишь именно Каруи?

– Да из простейшей зависти. Дела своих дочерей папа едва ли удостаивает мгновением внимания, а вот на Каруи время всегда находит.

– Так значит, малышка Сарма недополучила внимания? – рассмеялся Кармин. – О!.. Но зато я – весь твой.