Ты (СИ)

— Но… — развернувшись, я смотрю на него, замечаю потухший взгляд, тень, уплотнившаяся под глазами, словно он не спал все семь дней. — Вы же Тэндел…

— Да, но твоя сестра наотрез отказалась от клиники, в которой работают наши врачи, и особых условий, она ничего не захотела! — с сожалением произносит Майк, и мне становится понятно почему. Тогда десять лет назад, когда моя мать перерезала вены, её отвезли в лучшую клинику, с частной палатой и прекрасным обслуживанием, но ничего не смогли сделать, и спустя пару часов только развели руками, сообщая время и причину смерти семнадцатилетней Габриэль. С тех самых пор для сестры словно ужасный сон попасть в такое место, где деньги решают все. Она часто говорила, что такие места порочные, и за грудой денег не разглядеть души, и пускай палата будет обычной, а врачи без высоких регалий, но души в таких местах намного больше.

— Это похоже на мою сестру! — обречённо говорю, пытаясь скрыть неловкость оттого, что Майк находится так близко ко мне. Даже после всего, что приключилось, и как он себя повёл, я соскучилась. — Как ты? — это вопрос я задаю не для того, чтобы узнать, как он сейчас себя чувствует, а больше служил для заминки, которая возникла между нами. Майк проводит ладонью по волосам.

— Хреново! А ты куда пропала? Мать всё сетовала на то, что ты не выходишь на связь… — мы проходим в зону ожидания и усаживаемся на диванчик. Оттого что я так поступила с сестрой, и выпала на такое время из поля видимости действительно показывает меня человеком не с самой лучшей стороны, да, мне стыдно за то, что намеренно не отвечала на звонки от сестры, хотя за это время она мне очень часто звонила.

— Я только сегодня узнала… — не знаю, куда деть руки, поэтому просто перекладываю телефон из одной ладошки в другую.

— Почему? — как мне объяснить Майку, что моя жизнь — это полное дерьмо, что я завралась по полной программе, и мне стыдно теперь, поэтому я как трус сбежала.

— Я съехала из особняка, сняла квартиру и просто решила скрыться…

— В твоём стиле… просто сбежать! — Майк ухмыляется, но в этом жесте нет какой-то злости или надменности, наоборот, столько горечи и печали, что неосознанно хочется его обнять, хотя, возможно, и совершенно по другой причине.

— Ну если быть точными, то к моему отшельничеству ты также приложил руку, — я поворачиваюсь и смотрю ему в лицо. За этот месяц он словно стал старше, то есть в глазах появилась какая-то печаль и степенность. Возможно это то отпечаток переживания за брата, а возможно, то что с нами произошло, изменила не только меня.

— Мне стыдно за случай Сэм! — такого ответа я точно не ожидала, ожидала обвинения, насмешек, да чего угодно, но только непризнаний, что ему жаль за содеянный поступок. — Знаешь, как только я вернулся в квартиру после той ночи в клубе, всё пошло кувырком. Мы в компании не смогли запустить приложение, из — за чего потеряли сотни миллионов, а самое гадкое, что половина денег были не наши. Инвесторы были взбешены и разорвали с нами договор, короче говоря, мы попали на хорошие такие издержки. Плюс ко всему бабуля заболела, у неё начал прогрессировать сахарный диабет, она практически перестала ходить…

— Господи, как она? — я шокирована оттого, сколько всего произошло за этот месяц.

— Привыкает к креслу и сиделки… — вздохнул Майк, — Она очень сильная, Арон в неё, он обязательно выкарабкается… — после он замолкает, мне так хочется его обнять, что я не сдерживаю порыв, двигаюсь ближе и крепко обнимаю за талию, он не откланяется, а наоборот, принимает меня. Так мы сидим какое-то время, просто обнявшись, молчим, и этот миг такой обыкновенный и простой, словно всё-таки должно быть, и без наших объятий ничего хорошего не произойдёт.

— Прости меня! — звучит над моей головой, от неожиданности задерживаю дыхание, — Я виноват перед тобой, очень, очень. Не должен был так поступать, всё должно было быть по-другому…

— Майк перестань себя винить! — зато, время пока я находилась компании с собой, я чётко поняла, что поступок Майка был спасательным кругом для меня. Сама бы не решилась признаться Сэм и продолжала лгать, Майк мне помог, вернул мне способность ходить с поднятой головой, без оглядки назад. Я вновь обнулилась, хотя вокруг меня и оказались руины, я ему благодарна.

Глава 22

Майк.

Я зол! Мне так трудно о чём-то думать, я просто схожу с ума. Мой идеальный мир, с картинкой дружной и любящей семьи рухнул вмиг, и теперь я как дикий зверь, мечусь, пытаясь найти справедливость.

Это решение возникло спонтанно и необдуманно. Мне было семнадцать лет, и я слишком зол был на мать, на женщин, на Оскара Гастингса, да и на весь мир. После того как этот ублюдок нагло сидел за столом моего отца, как похабно кидал взгляды на неё, тем сильнее во мне укреплялось желание воткнуть в него столовый нож. Но я не смог, я сбежал, но в моей голове возник план мести, который я вынашивал несколько дней. И именно тогда я ни о ком не думал, как только о себе.