Ты (СИ)

— Правильно Майк, я всё знаю об Ароне и о тебе! — мама смотрит на меня с каким-то немым вопросам, словно она ожидает от меня чего-то, это напрягает, поэтому я чуть двигаюсь вглубь дивана, выпрямляю спину, тишина и молчаливая мама начинают откровенно бесить.

— Ты что-то хочешь спросить? — пробую быть спокойным, но с каждой секундой понимаю, что попался в ловушку этой женщине. Она вновь поворачивает голову в окно, и смотрит. —Задавай свои вопросы и оставь меня в покое, я занят!

— Знаешь, Майк, когда ты родился, и мне тебя принесли, я посмотрела на тебя и подумала, что ты станешь моим мальчиком! — мама всё так же смотрит в окно, — Ты так смотрел на меня своими глазками, так преданно, так никто не смотрел. Да, Арон любит меня, но всегда был отстранён от меня, он и к отцу не так близок, вообще он одиночка, а вот ты постоянно был моим мальчиком, что же случилось, почему так всё переменилось? — после этих слов она поворачивается и в упор на меня смотрит, я не знаю, что ответить. Хотя нет, я знаю, но не знаю, как начать открыть перед ней свой секрет, точнее, её секрет, случайным свидетелем которого стал. За это время я долго думал, почему? думал, когда сбежал из дома, когда спланировал свою месть, и когда ждал, чтобы бомба взорвалась, которую я запустил. А думал о том, почему так произошло, что матери не хватало в нашей семье и зачем она впустила всю грязь, которую мне приходится разгребать. И сейчас она мило спрашивает, что уже такого случилось, что я перестал ей доверять.

— Я не хочу быть твоим мальчиком, и ничьим в принципе! — выплёвываю эти слова, которые, как куски льда разлетаются по комнате. Моя злость опять начинает набирать обороты, гнев который я всё-таки не научился контролировать. —Я устал от твоей лжи…

— Майк, мне казалась мы достаточно с тобой откровенны, и ты мог сразу ко мне прийти и рассказать… — она делает несколько шагов вперёд, взгляд её мне говорит о том, что она знает мою тайну, а правильнее я знаю Её ТАЙНУ.

— Ты знаешь всё? — не собираюсь ходить вокруг да около. Раз мы завели этот разговор, нужно быть честными до конца. Сегодня обязательно я высвобожусь из-под этого груза терзаний и ненависти. — Почему молчала, делала вид, что ничего не происходит, зачем вообще это спектакль?

— Хотела посмотреть далеко ли ты зайдёшь? — я вскакиваю с дивана и переворачиваю столик, на котором расположились цветы в небольшой вазе и мои журналы, ваза с цветами катится к окну, капли воды разливаются по ковру, а мать продолжает стоять неподвижно, смотря на всё это застывшей мимикой.

— Я тебя ненавижу! — выкрикиваю, мне больно и обидно оттого, что мной играли как слепым котёнком, она снова оказалась на несколько шагов впереди. Она чудовище, и она моя мать. —Ты самое жестокое существо на земле, ты не мать…

— Послушай меня Майк, я могу всё объяснить, ты только успокойся… — не хочу слушать это слово, успокойся! С раннего детства только и пичкают этим, Майк успокойся, контролируй гнев, следи за своими эмоциями. Не хочу больше этого делать, я не хочу этого. Это не семья, а извращённое логово, в котором у каждого своя роль. Моя же роль идиота мальчика, у которого проблемы с контролем гнева. — Делая мне больно, ты только больше ранишь себя, не нужно выяснять, пытаться дать оценку каким-либо действиям, просто не обращай на это внимания. Ты ещё маленький и не поймёшь моих мотивов, но когда обрастёшь своим опытом, для тебя вся ситуация покажется совсем под другим углом, ты меня слышишь Майк?

— Никогда слышишь, никогда этого не будет! — я подлетаю к ней, хватаю за локоть, разворачиваю к окну. — Видишь? Ты видишь их, они счастливы, но это пока! Из — за тебя всё станет по-другому. Посмотри в лицо этой женщине, она другая, она чистая, что- ли… — мои глаза застилают слёзы от злости и обиды, что я позволил себе опуститься при Каре. — Она любит их, и они её тоже, эти невинные ангелы…они же ничего не понимают…а вы, вы с эти мерзавцем разрушаете всё…я видел! Видел всё! Как вы трахались с ним, ты… — начинаю задыхаться, голова идёт кругом. Отпускаю локоть мамы и делаю несколько шагов назад, мне трясёт, ноги не держат, от бессилия падаю на колени. Мне плохо от одной мысли, что я влез в эту грязь.

— Майк! — испуганно шепчет мама, но я прекрасно понимаю, эта уловка, она просто хочет мне заткнуть рот, что бы правда ни вылилась наружу.

— Иди на хер! — тыльной стороной вытираю слёзы, я больше никогда не позволю, никому причинит мне столько боли, никто не сможет сделать так, чтобы снова плакал. Я никогда не покажу свои слёзы! — Я тебя призираю…

— Ладно, я поняла, что для тебя я мразь, но, а ты? — голос её всё так ещё напуган и растерян, но в нём чувствуется ещё что-то, словно она нащупала нить, за которую может потянуть, и я наконец — то сдамся. — Ты тогда кто?

— О чём это ты?