Ты следующая

— И это ерунда по сравнению с теми перевоплощениями, которые происходили с ним в моей квартире, — заметила я. — Причем большая часть из них была ему не на руку.

— Ничего удивительного, — кивнул старик. — Диссоциация — всего лишь защитный механизм. В момент экстремального психологического напряжения пациент начинает воспринимать происходящее так, будто это переживает кто-то другой. Другая личность, живущая в его теле, если хотите. Редко кому удается контролировать так называемые «переключения». Отсюда и его странное поведение, порой противоречащее собственным интересам.

— Слушайте, я тоже много раз был в состоянии… Как вы это называете, «экстремального психологического напряжения», — сказал Илья, и я знала, что он не преувеличивает. Однажды я сама видела, как после удара электрошокером Илья впал в приступ паники. И причина была не в том, что я слишком сильно зарядила агрегат, а в раке крови, который он переборол в подростковом возрасте, и в страхе боли, оставшемся с ним навсегда. — Так вот, никакие другие личности не приходили. Сознание я, конечно, иногда терял, но на этом все.

Судя по удивленному взгляду Олега Дмитриевича, коллеги были не в курсе жизненных перипетий новичка.

— Обычно такие личности формируются еще в детстве, — заметил Николай Игоревич, — под воздействием насилия, чаще всего сексуального. Причем спрашивать Алексея о пережитом им стрессе скорее всего бесполезно, потому что другая личность наверняка защитила его от негативных переживаний, а значит, он вряд ли будет о них помнить.

— А эта другая личность может помнить? — снова раздался голос у меня за спиной и по телу прокатилась новая волна мурашек.

— Полагаю, что да.

— Значит, она должна помнить и момент убийства! — догадалась, к чему клонит Руслан, я.

— Точно! — хлопнул в ладоши Олег Дмитриевич. — А как бы нам эту вторую личность допросить?

— Сложно сказать, что является стимулом для переключения, — потер подбородок психиатр.

— Я только заметила, что Леша каждый раз возвращался, когда его звали по имени.

— Предлагаешь подождать, пока он снова сам переключится, а потом обезличено к нему обращаться? — спросил Илья.

— Тот, чье имя нельзя называть, — прыснул со смеху Олег Дмитриевич, но, когда никто больше не рассмеялся, добавил: — А если его мамаша раньше нагрянет?

— Пожалуй, существует один вариант, — пробормотал старик. Заметив, как мы все на него смотрим, он закачал головой. — Нет, этого делать нельзя.

— О чем речь, доктор? — раздался хрипловатый баритон у меня над ухом. Волосы, подхваченные дыханием Руслана, защекотали правую щеку и коснулись шеи.

— О гипнозе, естественно. Но это исключено. Мы не имеем права… — оправдывался он, явно ощущая давление наших взглядов.

— Без разницы, — перебил его Илья. — Московские адвокаты все равно не дадут нам использовать результаты гипноза в качестве доказательства. Предлагаю лучше продолжить допрос, пока он здесь. А еще было бы здорово проверить тот сайт, про который он лапшу вешает. Пусть администрация выдаст список сотрудников, чтобы мы могли подтвердить, что никакого маньяка среди них нет.

— Выдадут они, как же, — усмехнулся Руслан.

— Рано тебе, все-таки, в следаки идти, — покачал головой Олег Дмитриевич. — На территории России такой сайт зарегистрировать нельзя, потому что он нарушает законы нашей страны. Скорее всего хостинг-провайдер находится где-нибудь в Бангладеш, а дотуда мы не дотянемся, даже если сцепимся всем отделением за ручки и ножки.

Скулы на лице Ильи дрогнули. Он развернул бумаги, которые до этого держал свернутыми в трубочку, и сделал вид, будто перечитывает показания.

— Николай Игоревич, — сказал Руслан, — может быть, есть какой-нибудь способ провести сеанс гипноза?

— Лазеечка какая-нибудь, — подсказал Олег Дмитриевич.

— Исключено, — покачал головой старик. — По крайней мере, без согласия самого пациента, исключено.

На этот раз все взгляды уставились на меня

Глава 38

Чем не повод начать меняться?

Валя тихонько прикрыла за собой тяжелую металлическую дверь. Она не хотела спугнуть целующихся Аделину и Руслана Коржа. В том, что влетевший в отделение мужчина в черном пальто до кален, накинутом поверх гламурно порванной футболки, в потертых джинсах и дорогущих кожаных туфлях был знаменитым журналистом, она не сомневалась. Выудила из сумочки телефон и погуглила его имя только для того, чтобы узнать дату рождения.

— А вот и ты, девятое января, — с удовлетворением улыбнулась она и направилась в сторону вокзала.

Расскажи ей кто угодно, что встречается с красавчиком из телека, она бы только поржала. Но Аделина — дело другое. Она сама какая-то необыкновенная, и жизнь ее не может быть заурядной. Теперь понятно, почему вчера с истерикой свалилась, дурочка. Ради такого мужика можно и с балкона свалиться, не то что… Эх, а у нее вообще никакого нет, даже самого простецкого.