Ты такой же как я (СИ)

Через пятнадцать минут я уже был у больницы. Только Данька спал, и меня к нему не пустили. Зато я имел удовольствие пообщаться с его лечащим врачом в качестве родственника.

После этого общения решил, что настоящие родственники Даньке сейчас не помешают. И поехал пробивать его дядьку. Данные нашел быстро. Адрес, телефон, работу. В рейсе он не был, и к вечеру я с ним связался.

ГЛАВА 18.

Данил проснулся от шума в коридоре. Кого-то явно не хотели пропускать к нему в бокс. Голос был мужским. Медсестра пыталась объяснить, что время посещений закончено, а дверь в отделение открыта, потому что несколько больных отпросились домой и должны вернуться к девяти вечера. Но мужик рвался войти и горланил, что он даже бахилы на ноги напялил. Зря, что ли? И что раз дверь всё равно открыта, то почему бы ему не увидеться до этих самых девяти вечера с Данилом. Тем более время только семь.

Данька сначала подумал, что это безопасник, но голос был другим. А потом дошло – дядька. От радости, что увидит родного человека, он, игнорируя боль, быстро поднялся и выглянул в окно.

- Ба! Елы-палы! Ну и рожа у тебя, племяш! - увидел его через стекло дядька.

Иван был мужиком крупным, с уже небольшой «мозолью» в районе живота, черными с проседью волосами, аккуратно подстриженной бородой, шикарными усами и весёлыми яркими серо-голубыми глазами. Цвет зависел от настроения, погоды и времени суток. Все это ему очень шло, даже «мозоль» не портила. Данька, иногда глядя на моложавого дядьку, ловил себя на мысли, что тот ему как мужик очень даже симпатичен.

И сейчас, увидев родственника, он вдруг представил Саныча с бородой и усами. И с удивлением понял, что они чем-то похожи, а значит, безопасник должен ему нравиться.

Оглядевшись в палате и не найдя куда присесть, Иван выудил из недр своих карманов шоколадку и подмигнул Данилу:

- Принес тебе, но, думаю, ты уже большой мальчик, обойдешься. Пойду у медсестры на стул обменяю.

Данька покраснел и обижено посмотрел на родственника.

- Вечно ты издеваешься, дядь Вань. Мне уже давно не пять лет, а ты мне всё шоколадки суёшь.

Дядька засмеялся:

- Ну, ты ещё скажи, что ты их не берёшь! Чавкаешь за милу душу, хоть бы раз отказался.

Данил вспыхнул ещё больше.

- Ух, ты! Ты сейчас какого цвета? У тебя на морде все цвета радуги. - Смеясь, Иван пошёл цыганить стул.

Данил, как только он скрылся из виду, буркнул себе под нос:"Какого,какого..Голубого..."

Вернувшись, Иван уселся напротив кровати.

- Ну, рассказывай. Как ты до такой жизни докатился?

Данил растерялся. Иван был треплом и балагуром, и было непонятно, когда он шутит, а когда нет.

- До какой - «такой»?

- До такой, что родному дядьке ты не звонишь и не сообщаешь, что тебя чуть не порешили, и что ты в больнице. Что за дела, Данил?

- Я думал, ты в рейсе.

- Индюк думал да в суп попал. Позвонить что, не судьба? Почему я узнаю, что мой единственный племяш в больнице от совершенно левого чувака?

Данька пожал плечами. От кого узнал Иван про больницу, он уже догадался.

- Ну, если этот чувак – наш начальник службы безопасности, то он не левый. Это он меня спас. Если бы не он, ты бы сейчас к похоронам готовился, а не здесь сидел.

- Его Дмитрием зовут?

Данил кивнул.

- Рассказывай. Он мне объяснил, что к чему, но не подробно. Выкладывай всё по порядку.

И он выложил. Всё, кроме их стычки с Санычем.

Рассказал о том, как унизительно и противно, что его вот так запинали, связали и натянули этот пакет, а он даже не сопротивлялся и не смог за себя постоять. Как больно от того, что это сделали не чужие люди, а родня. Как плохо, что рядом нет матери и бати. Как он рад приходу Ивана, и что он очень хочет домой.

Выговорился. И пусть боль от предательства Влада, от непоняток с безопасником никуда не делась, но дышать стало легче. Даже ребра, казалось, болели меньше.

- Ну, вот что. Мать с отцом скоро приедут, и думаю, что сеструху мою кондратий хватит, когда она всё узнает и морду твою увидит. Так что если не хочешь, чтобы мать рядом с тобой оказалась, бери себя в руки, зализывай раны и прекращай киснуть. Чтобы к приезду родителей был как огурчик. Завтра принесу тебе мазей от синяков, будешь приводить морду в порядок. И полосу эту на шее тоже мажь. Ребра и лангет – фигня, с кем не бывает. Мы с батей твоим по молодости ещё не так битые ходили. Он уже с Валентиной жил, а все равно куда-нибудь, да встрянем. Характеры такие шебутные. Пивка зашли попить в кабак, что не так кто сказал - всё, пиши-пропало. А уж если на Таньку кто-нибудь загляделся, тут вообще. Ты не в него, в мать пошёл. Она всю жизнь тихоня-тихоней, и ты такой же.

Слова покоробили и обидели, на душе остался горький осадок, но Данил понимал, что Иван прав.

Ещё немного посидев и вспомнив свою и батину молодость, дядька ушёл, пообещав прийти завтра.

Даня почувствовал, какой он голодный, и полез доедать остатки Ленкиной передачки. А ещё он выспался и не представлял, что будет делать ночью.

Включив телефон, хотел поболтать с кем-нибудь из одногруппников или с той же Леной. Тут же пришло смс о поступавших вызовах. Номер был незнакомым, и он решил узнать, кто звонил.