Ты теперь мой враг

Вопрос звучит сразу с угрозой, Демид обозначает бесполезность моих попыток что-то объяснить. Но я всё равно пытаюсь пробиться:

— Демид, выслушай… Пожалуйста.

Мой голос срывается, но вместо того, чтобы дать мне объясниться, он вдруг прижимает меня к стене рядом. Я выдыхаю, воздуха мне определённо не хватает. Впервые ощущаю на себе всю его злость так явно. Демид никогда раньше не применял ко мне силу, он даже в ссорах не переходил грань. А вот теперь так просто нависает, зло дышит, и если бы взглядом можно было размазать, в порошок стереть, он бы так и сделал:

— Я не хочу тебя слушать. И видеть тоже. Это понятно?

Его голос эхом звучит на повторе. Оно меня оглушает.

Нет, мне до сих пор это не понятно.

Я всё ещё в каком-то кошмаре, который меня медленно убивает. Близость Демида вызывает дрожь и совсем не от того, что он мне может причинить боль. Я до одурения боюсь его потерять, но уже ничего не могу сделать. Муж не оставляет ни единого шанса оправдаться. Впрочем, у него есть основания на это.

— Я не понимаю, как… — срывается с губ, но Демид отрезает безапелляционно:

— Мне неинтересно.

— Ты ведь даже не знаешь…

— И знать не хочу!

От бессилия закрываю глаза. Совсем по-глупому представляю, что Демид сейчас вдруг прикоснется к губам и прижмёт меня к себе. Мы вместе придумаем выход и решим, как быть дальше. Но этого не произойдёт.

Я бьюсь о стену. О толстый лёд.

Демид непробиваемый.

Про фото я пишу ещё утром, в мессенджере пересылаю, но ничего этим не добиваюсь. Фото даже не просмотрены, сообщения не прочитаны. Скорее всего, я попала в чёрный список. И не только в телефонной книге.

— Мне прислали фото, где ты… где ты не один… — говорю и снова получаю молчаливый упрёк.

Не знаю, на что надеюсь, просто использую все возможности объясниться. Но мои слова, словно теннисные мячи, так просто отлетают от него, как от стены.

— Знаешь, в чём между нами разница? — прищуривается Демид, и от его интонации замирает сердце. — Я тебе доверял, Лика. Мы должны были доверять друг другу, что бы ни случилось, — бросает он фразу пониженным тоном.

— Мы ничего не должны, — поправляю скорее на автомате, цитирую выдержку из лекций. — Это осознанный выбор, а не обязанность.

В ответ взгляд Демида становится ещё более мрачным.

Он достает из кармана телефон и открывает галерею. Листает фотографии перед моими глазами, комментирует, пока я прихожу в очередной шок.

— Мне тоже, представь, приходили фото, где ты с Глебом, Лика. Много фото за всё это время. Вот мой осознанный выбор. Посмотри, например, на эту.