Ты теперь мой враг

Пропускаю подругу соседки в квартиру, отмечая, что она напиток уже открывала, и это точно правильное решение, впустить её, неизвестно, куда она влипнет в таком состоянии, да ещё и в нашем районе:

— Тебе нужно умыться, — указываю на ванную комнату, и она кивает.

— Спасибо. Ты очень хорошая, Лика, — говорит серьёзно. А потом скрывается за дверью.

Тогда я была уверена, что всё делаю правильно.

И я ей действительно со временем очень помогу.

Вот только себе сделаю хуже.

Глава 13

Открываю глаза и обнимаю себя за плечи. Мне не холодно, напротив, становится душно, и, повинуясь порыву, распахиваю окно, несмотря на погоду. В комнату тут же врывается вечерняя прохлада вперемешку с запахом дождя, опираюсь ладонями на подоконник, некоторые капли попадают прямо на лицо, делаю глубокий вдох, а потом выдох и снова вдох. Это помогает.

Я весь год стараюсь не вспоминать о тех событиях, и сейчас эти попытки прожить всё заново оказываются слишком болезненными. Уговариваю себя, что своеобразная терапия мне поможет отпустить чувства. Выныривать из эмоций сложно: там, в прошлом, я ещё стою на пороге, нужно только шагнуть и позволить себе быть счастливой. Но сейчас я знаю, к чему это приведёт.

Смотрю на часы и понимаю, что уже довольно поздно, Глеб не появляется, возникает желание написать ему, я открываю контакты и держу палец над кнопкой «вызов», но не нажимаю. Астахов взрослый мужчина, к тому же предупредил, что будет поздно, и если он решил заглушить свою боль, развлекаясь всю ночь, я не должна ему мешать. Это его право и его выбор.

Вот только в груди разрастается тревожное чувство, оно не дает мне покоя: сегодня Демид угрожал Глебу, что помешает ему или тому, кто тоже в этом замешан воплотить угрозы? Хоть Бронский и говорит, что не его надо бояться, а всё равно ведь он откуда-то знает, что происходит. Получается, без бывшего не обошлось.

Некоторое время разглядываю уже потемневший от ожидания экран, Уговариваю себя, что не должна звонить, хоть и прихожу к выводу, что имею право волноваться за Астахова: он мне не чужой, и сегодня я его бросила. Глубоко вздыхаю: именно поэтому нужно дать ему время побыть одному. Кусая губы, убираю в карман телефон и иду спать.

Впервые так рано.

Мне снова снится Демид, и у нас всё хорошо: он мой, тот, прежний, и в отличие от меня, не знает, что это сон. А я не говорю. Он обнимает меня, прикасается губами, целует, мы оказываемся на нашей кровати, в нашей квартире, и я снова схожу с ума. Как раньше, как всегда с ним. И пусть это неправда, пусть это мазохизм, но тело покрывается мурашками, несмотря на тянущее чувство безысходности в груди, мне хорошо с ним даже в иллюзии.

А потом его руки становятся холодными, прикосновения грубыми, неприятными, они мне теперь не нравятся и вызывают отвращение, я пока что не понимаю, почему так происходит, и хочется просто сбежать. Вот только теперь он не даёт, держит, проводит пальцами по моему лицу и шепчет:

— Лика…

Тревога сковывает тело, оно тяжелеет, руки и ноги словно наливаются свинцом, больше не могу пошевелиться, потому что вдруг понимаю — голос не его.

— Лика, девочка моя…

Распахиваю глаза как раз в тот момент, когда к губам прижимается Глеб, мгновение и понимаю, что он пьян, потому что чувствую резкий запах спиртного, хочу освободить руки, но Астахов не дает, напротив, прижимается сильнее, но я упираюсь:

— Прекрати, Глеб! Отпусти!

Пытаюсь его оттолкнуть, но силы неравны, он будто меня не слышит, обхватывает сильнее, а я бью его по груди. Только он от этого лишь сильнее напирает, Астахов явно сейчас не в себе, обычно уравновешенный, теперь он на взводе.

— Глеб! Перестань, пожалуйста!

— С Демидом быть хочешь, а я не нужен, — произносит хриплым голосом, забираясь рукой в мои волосы, его движения неприятны, он пока что не переходит к иным действиям, но чувствую — может.

— Чем он лучше меня, Лика? Что вы все в нем находите?

— Давай просто поговорим, — пытаюсь удержать его на расстоянии.

Снова не слышит, целует в шею, ниже, снова в шею, находит губы, которые я отчаянно сжимаю, в какой-то момент он обхватывает ладонями моё лицо: в свете от окна замечаю его взгляд — он затуманен. Меня обволакивает настоящий ужас.

Пожалуйста, Глеб, не порть то шаткое, что у меня связано с тобой. Пусть не чувства, но я же доверяла тебе.

Понимаю, что сейчас произойдет за секунду до того, как он переходит эту грань, полностью наваливается, а я собираю все силы и отталкиваю его с криком: