Ты теперь мой враг

— Я никогда тебя не прощу, Глеб, прекрати! Не прощу! Никогда! Никогда…

Чувствую, как он замирает, и мои глаза тут же наполняются слезами. Астахов отстраняется, как будто сам пребывая в растерянности, теперь он напуган. И раньше я его таким никогда не видела.

Он медленно меня отпускает, а я продолжаю мотать головой, но как только понимаю, что опасность миновала, быстро сажусь и подбираю ноги, убираю прилипшие пряди с лица, обхватываю коленки, а Глеб садится на край кровати и забирается руками в свои волосы.

— Лика, — произносит он растерянно, смотрит сквозь меня, хочу встать, но Астахов хватает меня за руку, я выдергиваю её тут же. И вскакиваю. Но выбежать из комнаты не получается, Глеб не даёт пройти: удерживает за плечи, и кажется, только сейчас приходит в себя.

Сердце колотится быстро-быстро, я набираю воздух в лёгкие, но мне его не хватает. Я обнимаю себя, сбрасывая руки Глеба с плеч, и делаю шаг в сторону, но он снова пытается меня задержать:

— Не трогай меня, — говорю, глядя исподлобья. — Не надо, Глеб.

— Лика, я бы не сделал этого.

— Дай мне уйти, — говорю, чувствуя, как глаза снова начинает печь от горечи.

— Я не могу, Лика, — произносит тихо. — Думал, что могу, но не получается. Я давно хочу тебя отпустить, но не выходит.

Он делает шаг, но я выставляю руку, уверенно пресекая его попытки приблизиться:

— Не подходи, пожалуйста.

— Чёрт, — он снова хватает себя за волосы. Я вижу, как он сдерживается и, наверно, если бы не то, что только что происходило, наплевал бы на мои слова и сделал ещё попытку остановить. Но сейчас замирает и просто смотрит в глаза. Он понимает, что это конец. Возможно, только сейчас.

Пользуясь растерянностью Астахова, быстро обхожу его и теперь точно знаю, что больше в этой квартире не задержусь, какая бы опасность мне не угрожала.

— Лика, я бы не сделал… — повторяет он и ударяет кулаком по стене, когда я вылетаю из комнаты. — Я не сделал бы, — слышу вслед. Возможно, он уговаривает сам себя — в его голосе сомнение.

И от его интонации становится не по себе. Все мои убеждения, все мои установки на данный момент бессильны, я не собираюсь сейчас разбираться в причинах его поступков. Всё, что мне хочется — просто уйти.

Не слышу, что он ещё говорит, но если осознает, что только что чуть не совершил, то за мной сразу не пойдет, у меня пара минут, не больше.

Сумка на выходе, я успеваю лишь взять телефон с тумбы, возможно, остались какие-то вещи, но сейчас мне плевать, главное побыстрее отсюда убраться. Я понятия не имею, куда пойду, ночью, но хватаю с вешалки плащ, не мешкая, быстро всовываю ноги в кроссовки и выбегаю в подъезд. За спиной тут же слышу голос Глеба:

— Лика, остановись! Лика! — кричит он. Его голос эхом разносится по подъезду, отбивается от сырых стен и обдает холодом, в нём столько отчаяния, что сердце всё же сжимается. Но я уже бегу вниз, перепрыгивая разом через три ступеньки.

Глеб не пойдет за мной. Он знает, что мне нужно хотя бы успокоиться.

Такси решаю дождаться у соседнего дома, ещё раз оглядываюсь, прислушиваюсь, проверяя, нет ли шагов позади, но Глеб, к счастью, за мной действительно не идёт. Отойдя на приличное расстояния, всё-таки оборачиваюсь на дом.

Замечаю в светящемся окне мужской силуэт, и хоть лицо с такого расстояния рассмотреть невозможно, точно знаю, что смотрит Астахов именно на меня.

Я ещё не в состоянии оценить, что произошло. Я просто действую на автомате: сажусь в подъехавшую машину, уточняю адрес, разглядываю яркие огни проносящихся мимо фонарей, и лишь спустя некоторое время, понимаю, что мы уже приехали.

— Спасибо, — киваю, протягиваю купюру и выхожу из машины. Начинают стучать зубы, дождь мелкими каплями срывается с неба вновь, и я задерживаю дыхание, чтобы унять внезапную дрожь.

Плащ надет прямо на топ, в котором спала, но тело сковывает спазмом не от холода.

Перед глазами стоит затуманенный взгляд: никогда не думала, что Глеб способен на подобное, но сильные эмоции вместе с алкоголем творят неимоверные вещи. Мне ли не знать.

Глава 14

Моя «ауди» так и стоит на парковке напротив дома Оксаны, именно сюда меня привозит такси.

Я роюсь в сумке, в карманах, но ключей нет. Ругаюсь вслух, глядя, как капли ударяются о металл и отлетают с брызгами. Хочется выть от досады: выбегала я вообще себя не помня, и вполне могла оставить брелок на тумбе в прихожей, что совершенно не радует. Вернуться в квартиру Глеба не могу. Никак. Не сейчас уж точно. Но и уехать без ключей не выйдет.

Это не единственное, что меня расстраивает. Потому что банковской карты тоже не обнаруживаю, хотя обычно кладу её в маленький карман под молнию, но сейчас её там нет. С таксистом расплачивалась наличкой, её осталось совсем немного, и я понятия не имею, что теперь делать.

Так и стою возле машины какое-то время, промокая всё больше, пока не принимается трезвонить телефон. Почти уверена, что это Астахов, слышать, а тем более слушать его нет ни желания, ни сил, достаю мобильный, чтобы отключить, но удивленно поднимаю брови.