— Почему ты рассталась с Константином? — развернулась я к маме. Язык пока не поворачивался называть этого человека отцом.
— Потому что я настоял, — вздохнул папа, зарываясь пятерней в волосы.
Устало потер лицо и сделал шаг в нашу сторону.
— Я слишком сильно любил твою маму. Жить без нее не мог. И не могу. Я сделал все, что от меня зависело, чтобы она была со мной. Добивался ее так, как никого в жизни. И пообещал, что со мной Лиза будет счастлива, обеспечена, и ее ребенка я приму как своего. Я отобрал твою маму у твоего отца. Но облажался… Позвольте нам остаться с Лесей наедине, — попросил папа всех присутствующих.
Макс вопросительно посмотрел на меня, и я кивнула. Мы остались втроем: я, мама и папа.
— Твоя мама не виновата, — страдальчески скривившись, заговорил он снова, — вини меня, если хочешь. Я был слеп, глух и верил фактам, а не сердцу. Но знай, что я тебя люблю и все сделаю для тебя.
— Оставь в покое Макса! И наш брак оспаривать тоже не нужно. Я люблю его!
— Прости нас, Леся. Мы вели себя как идиоты, — не выдержала мама. — Я плохая мать. Очень плохая. Но буду надеяться, что ты когда-нибудь сможешь нас простить!
— Мне нужно время, — ответила я честно.
— Мы дадим тебе столько времени, сколько понадобится, — пообещал папа, потирая ладонью грудь. Там, где сердце.
— Тебе плохо?
— Нет, дочка. Все хорошо, — вымученно улыбнулся отец.
А мне подумалось, что Макс был прав. Отец действительно буквально задыхался от чувства вины. Он всегда был таким. Папе сложно было признаться, что он в чем-то неправ. Сильный, властный мужчина, который никогда не боялся препятствий и часто шел по головам. Отец всегда был очень жестким человеком. Он всегда считал себя правым, и его мнение могла оспорить только мама. Мягко, как умела лишь она.
Я не знала, что именно чувствовала. Не понимала. Лишь одно осознавала точно — не мне их судить. Но мне решать, злиться на них за мнимое предательство, за то, что лишили возможности узнать настоящего отца, за то, что не верили мне и до последнего считали сумасшедшей, или простить. Простить и попробовать заново выстроить хоть некоторое подобие семейных отношений.
— Пойдемте пить чай, — предложила я, чтобы немного отвлечься.
Мне необходима была пауза, чтобы уложить в голове все то, что узнала.
— Пойдем, — быстро вытерев слезу на щеке, согласилась мама.
Первой выйдя из кабинета, я буквально врезалась в Макса. Он стоял у двери, нисколько не стесняясь того, что подслушивал. Улыбнулась ему с грустью и громко произнесла:
— Мы решили выпить чаю!
— Сейчас организуем, — миролюбиво пообещал Капацкий. — И завтрак, Олеся! Ну я, что ли, контролировать должен?
— Завтрак так завтрак, — покорно согласилась я, топая за Иваном.
Родители уехали через час. Дружных посиделок не получилось. За столом все тяжело молчали, только изредка обмениваясь репликами. Каждый думал о своем.
Мама с трудом скрывала слезы, папа задумчиво рассматривал Макса. Жека явно хотел поговорить со мной наедине. А меня мутило. Накатила ужасная слабость, и единственное, о чем я могла думать — что просто хочу лечь в постель.
Помахав родителям рукой на прощание, пообещала, что обязательно позвоню на днях. Взяла Макса за руку и потащила в нашу комнату. Заперла за собой дверь и решительно произнесла:
— Это может прозвучать как бред, но я спрошу: это был ты? Мой ангел-хранитель? Тот, кто привез меня в больницу после первого покушения, кто предотвратил второе… Ты?
— С чего ты взяла? — спросил Макс, приподняв бровь и с трудом скрывая улыбку.
— Не знаю, — призналась я. — Ошиблась, да? Меня всегда волновал вопрос: кто он. А потом появился ты и…
— Ты не ошиблась. Это был я.
— Ты знал Костю? — выдохнула я.
— Иди ко мне.
Макс обнял меня. Мы легли на постель, и он продолжил, уложив мою голову себе на плечо:
— Костя был моим командиром после учебки. И незадолго до смерти рассказал, что у него есть дочь. Он очень за тебя волновался. Чувствовал, что что-то не так. Впервые я тебя увидел в день первого похищения. И да, это я привез тебя в больницу тогда. И потом приглядывал. Но я тоже воевал, Леся, и не мог постоянно присматривать за тобой.
— Расскажи о нем, — попросила я, рисуя указательным пальцем узоры у Макса на груди.
— Он был офицером. Настоящим мужиком. Я бы даже сказал — гением. У него было чему поучиться. И Жека прав — у тебя его глаза. Когда Костя погиб, очень многие горевали.
— Где его могила?
— Хочешь съездить? Думаю, пока не стоит. Чуть позже я тебя отвезу, если захочешь.
Макс неожиданно перевернул меня на спину, оперся локтями по обе стороны от меня и горячо зашептал:
— Я потерял тебя тогда. Когда узнал, что ты лежишь в клинике — отправился туда, но ты сбежала. И я искал. Семь месяцев искал. И страшно представить, что было бы, если бы не нашел.
— Но ты нашел, — улыбнулась, погладив его по щеке. — И я безумно счастлива, что ты есть в моей жизни.
Прикрыв глаза, он уперся лбом в мой лоб: