"Ты только отыщи его…"

Я спустился к Джине, объяснил ситуацию и велел ей не ждать меня. Она хотела остаться, но я не позволил. Мне с лихвой хватало полиции, чтобы заниматься еще и ею.

Она обещала позвонить утром, окинула меня встревоженным взглядом и уехала в такси.

Карлотти выслушал мои объяснения относительно камеры. Я показал ему, куда ее положил, и он осмотрел сломанный замок ящика. Я не был убежден, что он поверил моему рассказу. Его лицо сохраняло бесстрастное выражение, но мне показалось, что обычное вежливое спокойствие дается ему с трудом.

— Странное совпадение, синьор Досон, — сказал он. — Вы получаете камеру всего на несколько часов, и тут вламывается вор и уносит ее.

— Да? — саркастически парировал я. — И не только ее, а еще и мою одежду, черт побери, мои сигареты, виски и наличные. Ничего себе совпадение!

Один из людей Карлотти приблизился и вполголоса доложил, что не обнаружено никаких отпечатков пальцев, кроме моих собственных.

Карлотти задумчиво посмотрел на меня и пожал плечами.

— Мне придется доложить об этом шефу, — сказал он.

— Докладывайте хоть президенту, если хотите, — парировал я, — только верните мне мои вещи.

— Камера — серьезная потеря, синьор.

— Плевать мне на камеру. Это ваше дело. Если вы только сейчас поняли, что она для вас важна, вряд ли вы можете винить меня в ее пропаже. Гранди отдал мне камеру, и я расписался в ее получении. Он заявил, что ни ему, ни вам она не нужна. Так что не смотрите на меня так, будто я подстроил этот грабеж, чтобы насолить вам.

Карлотти посоветовал мне не сердиться. Этим горю не поможешь.

— Ладно, я и не сержусь. Будьте добры отослать своих ребят, чтобы я мог хоть немного прибраться и поужинать.

Им понадобилось еще полчаса, чтобы убедиться, что грабитель не оставил ни одной улики, после чего они наконец ушли с величайшей неохотой.

Последним уходил Карлотти.

— Вот незадача, — сказал он, задерживаясь в дверях. — Не следовало давать вам эту камеру.

— Знаю. Вижу. У меня сердце кровью обливается, глядя на вас, но мне выдали камеру, а у вас осталась моя расписка. Вы не можете корить меня за то, что тут произошло. Простите, но я не собираюсь из-за вас лишаться сна.

Он хотел было что-то сказать, но передумал, пожал плечами и ушел.

Я не тешил себя иллюзиями. Я был совершенно уверен, что, несмотря на пропажу моей одежды, сигарет, трех бутылок шотландского и нескольких тысяч лир, вор вломился ко мне с одной-единственной целью — забрать камеру.

Я стал на скорую руку прибирать в спальне и в гостиной. В голове неотступно маячила фигура широкоплечего незваного гостя; я видел, как он украдкой рыскал по вилле в Сорренто. Я готов был держать пари, что вломился ко мне и стибрил камеру именно он.

Я как раз кончил прибирать в гостиной, когда раздался звонок в дверь. Я прошел в холл, полагая, что вернулся Карлотти с целой кучей новых вопросов. Но в коридоре стоял Джек Максуэлл.

— Привет, — сказал он. — Я слышал, к тебе забрался вор.

— Да, — ответил я. — Проходи.

Он кисло посмотрел на сломанный замок и прошел за мной в гостиную.

— Много взяли?

— Да так, пустяки. Я застрахован, так что какая разница? — Я прошел к горке. — Выпьешь?

— Не откажусь от бренди. — Он опустился в кресло. — Старик остался доволен тем, как я подал материал о Хелен?

— Да вроде бы. Сложности были?

— Двое-трое ребят начали задавать умные вопросы, но я посоветовал им лучше потолковать с Чалмерсом. Они ответили, что предпочитают поцеловать прокаженного. Это ж надо уметь — будить такую пламенную страсть к себе у всего остального человечества. — Он взял протянутый мною бокал с бренди. — Он уже улетел или еще побудет?

— Улетел из Неаполя рейсом в три сорок. — Я приготовил себе хайбол. — Погоди минутку. Я хочу чего-нибудь поесть. После ланча ни крошки во рту не было.

— Ну, давай выйдем. Я тебя чем-нибудь угощу.

— Поздно уже. — Я взял телефонную трубку, позвонил портье и попросил его срочно принести мне сандвич с курятиной.

— Ну-с, поделитесь с нами секретной информацией, — сказал Максуэлл, когда я положил трубку. — Ты узнал, что она там делала одна-одинешенька? Как она погибла?

Я решил быть с ним поосторожней. Сказал, что, похоже, на заднем плане маячит какой-то мужчина, что полиция не совсем верит в несчастный случай и что Чалмерс велел мне оставаться тут и представлять его интересы. Я не делился с ним тем, что сказала мне Джун, умолчал и о беременности Хелен.

Он сидел и слушал, потягивая бренди.

— Значит, домой ты еще не уезжаешь?

— Пока нет.

— Я же говорил тебе, что старый сукин сын потребует расследования, разве нет? Слава богу, что я ни в чем не замешан.

Я согласился, что он счастливчик.

— А какая блоха укусила полицию? Их-то что не устраивает?

— Карлотти обожает тайны. Вечно он делает из мухи слона.

— А Чалмерс считает, что это был несчастный случай?

— Он сам не знает, что и думать.

— А ты?

— Тем более.

— Эта девчонка была опытная шлюха. Ты не думаешь, что ее столкнул с утеса дружок?

— Надеюсь, нет. Представляю, как бы «обрадовался» Чалмерс, узнав, что это убийство.