Ты только попроси. Или дай мне уйти

Его тигровый взгляд изменился, и он желает знать, что мне известно. Мы общаемся глазами и отлично понимаем друг друга. Я шепчу:

– Между вами что-то произошло. Я это знаю.

– Ты очень смышленая.

– А ты плохонький актер.

– Помалкивала бы!

– Ой, как грубо! – И, видя его взгляд, добавляю: – Стоит лишь заметить, что ты неохотно с ней разговариваешь и держишься от нее на расстоянии. И это ты, парень, который не пропускает ни одной юбки. А ведь она очень миленькая, и было бы логично предположить, что вы крупно повздорили.

Бьорн улыбается. Я его удивила.

– Скажу лишь, что буду очень рад, когда она уедет, – отвечает он.

– Эрик знает, что ты ее не выносишь?

Он отрицательно машет головой.

– Нет.

– Расскажешь, что произошло?

– Да, но не сейчас. При случае.

Киваю. Я ему доверяю. Снова начинаю баловаться. Топлю его, а он – меня. Мы бесимся, пока не выходим из воды и Эрик укутывает меня полотенцем.

– Одно удовольствие смотреть, как вы ладите с Бьорном, – слышу я от Лайлы.

– Он очень хороший друг, – отвечаю я.

– Лучший, – замечает Эрик.

Бьорн смотрит на нас с улыбкой, а Лайла добавляет:

– Ты же не будешь отрицать, что это очень красивый мужчина?

Он смотрит на нее, ухмыляется и, всем свои видом говоря: «Заткнись», – цедит сквозь зубы:

– Спасибо, Лайла.

Поддерживая игру, говорю:

– А я и не отрицаю, Лайла. Бьорн – очень красивый и сексуальный мужчина.

Эрик смотрит на нас. Я улыбаюсь и, чмокнув его, добавляю:

– Но не такой, как ты.

Мы смеемся. У всех хорошее настроение. Но Лайла опять берется за свое:

– Если бы ты не познакомилась с Эриком, ты обратила бы внимание на Бьорна?

Меня позабавил ее вопрос. Как обычно, я отвечаю откровенно:

– Конечно же. Мне всегда темненькие нравились больше, чем светленькие.

– Серьезно? – смеется Грациэла.

Я киваю. Эрик крепко сжимает меня за талию, приподнимает над собой и, глядя на меня, говорит:

– Значит, ты вышла замуж за светленького, который не собирается тебя отпускать.

– А я и не хочу, чтобы ты меня отпускал, – отвечаю я и восторженно его целую.

Поднимаясь с шезлонга, мой безумный любимый, словно дикарь, закидывает меня на плечо и говорит:

– Ребята… мы скоро вернемся.

– Отпусти меня, – смеясь, пищу я.

– Нет, дорогая… Ты заплатишь за свои слова.

– Да ты, парень, извращенец, – посмеивается Бьорн.

По смешку мужа догадываюсь, как он торопится, а Декстер говорит:

– Давай, дружище, иди и заставь ее заплатить за дерзость отдавать предпочтение темненьким.

Нигде не останавливаясь, Эрик доносит меня до нашей комнаты и, бросив на кровать, словно тюк, говорит, снимая плавки:

– Раздевайся.

С улыбкой до ушей снимаю бикини. Когда я оказываюсь абсолютно обнаженной, он падает на меня, проводит рукой по моей киске и шепчет:

– Смугляночка, ты сводишь меня с ума.

Глава 15

Я просыпаюсь в семь часов утра. Сегодня воскресенье, и я участвую в мотокроссе. Вскакиваю с постели и иду в душ. Выйдя, надеваю джинсы и спускаюсь завтракать. На кухне нахожу только Декстера.

– Доброе утро, моя королева.

Улыбаюсь. Беру чашку, наливаю себе кофе и сажусь к нему за стол. Декстер подвигает ко мне кекс, я беру его и кусаю.

Несколько минут я поглощаю все, что вижу. Внезапно слышу:

– Эрик нервничает. Из-за того, что ты участвуешь в этих гонках, он почти не спал.

– А ты откуда знаешь?

– Потому что в четыре часа утра, когда я пришел выпить стакан холодной воды, он сидел на том же стуле, на котором сейчас сидишь ты.

Удивительно. Почему Эрик так волнуется? Не желая развивать эту тему, спрашиваю:

– А почему ты не спал в четыре часа утра?

Декстер улыбается:

– Я не мог спать. Слишком много забот.

Делаю глоток кофе и спрашиваю:

– Эти заботы начинаются на Гра… и заканчиваются на …циэла?

Мексиканец улыбается и, откидываясь в своем кресле, отвечает:

– Я в замешательстве. Не думаю, что справедливо то, что я с ней делаю.

– Декстер, насколько мне известно, она от этого в восторге.

Он кивает, но с серьезным видом продолжает:

– Когда со мной случилось это происшествие, моя жизнь развернулась на сто восемьдесят градусов. Я перестал быть желанным мужчиной, у которого всегда играли гормоны, и стал мужчиной, который желал, но чьи гормоны не играли. Было время, когда я страдал и не мог принять случившееся. Преодолеть это мне удалось только тогда, когда я престал заводить романтические отношения с женщинами. Все было под контролем, но Грациэла…

– Тебе нравится Грациэла, да?

– Да. Более того – очень.

– И тебя особо удивило то, о чем мы с тобой знаем, ведь так?

Декстер кивает и, глядя мне в глаза, говорит:

– Я боюсь причинить ей боль и боюсь, что она сделает это со мной. Я отдаю отчет своим ограничениям и…

– Они ей тоже известны, и она сказала мне, что ее это не волнует, – прерываю я его. – Возможно, если бы вы были типичной парочкой, то это было бы для тебя важно, это тревожило бы тебя, но поскольку вы не такие, считаю, что вы оба пойдете в одном сексуальном направлении. Так что не переживай.

– А что насчет детей? Я и об этом не должен переживать? Она – женщина и рано или поздно захочет ребеночка, а я не смогу ей этого дать.

Уф… Мне не очень нравится говорить о детях, но я все-таки спрашиваю:

– А почему бы и нет?